этой старушки всего три дня назад, а она ведет себя так, словно мы знакомы давно.
– Да, я Лиза.
– Аврора, что же ты гостью в прихожей оставила?
Девушка со странным именем молча указала мне рукой на распахнутые двери большой комнаты слева, и я, скинув ботинки и пуховик, вошла туда. Аврора уже усадила бабушку в кресло с высокой спинкой и резными подлокотниками, укрыла ее ноги клетчатым пледом и предложила мне:
– Вы к ней поближе присаживайтесь, она плоховато слышит. Девяносто три года, понимаете… – И, наклонившись к старушке, проговорила: – Я пойду чаю сделаю. Скоро мама приедет, а мне в институт нужно.
– Иди, детка, завари нам свеженького, – потирая морщинистые ручки, кивнула Софья Николаевна.
Аврора направилась в кухню, однако от меня не укрылось, с каким любопытством она снова посмотрела на меня.
Я же придвинула стул ближе к креслу Софьи Николаевны и спросила:
– Скажите, пожалуйста, а откуда вы знаете мое имя?
– Девушку с такой внешностью должны звать Елизаветой, – улыбнулась старушка. – У вас такая красивая коса… и глаза зеленые.
Я смутилась. Коса всегда была камнем преткновения, я не раз и не два пыталась отрезать ее и сделать модную стрижку, но едва заговаривала об этом, как тут же натыкалась на шквал негодования со стороны мамы и Олега – они никак не хотели, чтобы я делала это.
– У меня в молодости тоже была коса, – продолжала старушка. – Но в войну пришлось отрезать – воды нет, мыла нет…
Я вспомнила, что на фотографии из табакерки у женщины действительно была коса, переброшенная на грудь.
– Софья Николаевна, вам может показаться странным мой вопрос, но… к вам случайно не приезжал молодой человек по имени Олег Резников?
– Олежек? – Ее прозрачные глаза засветились как-то особенно ласково, словно воспоминания об Олеге были ей дороги. – Да, конечно. Аврора! – крикнула она. – Аврора, детка, поди сюда, пожалуйста!
Девушка вошла с подносом, на котором несла чашки, заварочный чайник и вазочку с печеньем и конфетами:
– Что, ба?
– Принеси, пожалуйста, ту вещь, что привез нам Олег. Она на тумбе у моей кровати.
Аврора как-то странно посмотрела на меня, а потом сказала:
– Ба, ты не будешь возражать, если я Лизу на минутку у тебя украду? Хочу спросить кое-что.
Старушка покачала головой:
– Не приставай к гостье с вопросами.
– Нет, ничего… – вмешалась я.
– Тогда давайте выйдем, – пригласила Аврора, и я проследовала за ней в кухню.
Там девушка открыла форточку, закурила и сказала:
– Я вас очень прошу, ничего у нее не спрашивайте про эту табакерку, хорошо? Я ее покажу, но очень прошу – никаких вопросов. Если у нее снова случится приступ, будет плохо. Мама едет, чтобы сделать ей уколы. Бабушке девяносто три года, любое
