лидера правых, а в это время сотрудники редакции болтаются неподалеку от места преступления. Причем главный редактор понятия не имеет о том, что они там болтаются, и уверена, что они в Москве.
– Кто они?! – тоже закричала Тамила Гудкова. – Я ничего не понимаю, Саша! Кто – они?!
– Да вот именно, что неважно кто. Ты, я или Левушка Торц! Я просто пытаюсь втолковать тебе, что нас подставили, потому что наверняка окажется, что меня кто-нибудь в Питере видел, или сфотографировал, или на камеру снял, и следствие моментально станет располагать таким удобным подозреваемым!
Тамила снова собрала в хвост свои мулатские волосы.
– Саша, этого не может быть. Какой-то человек захотел продать мне информацию и назначил за нее цену. Еще он назначил место, где именно он ее продаст, – в Санкт-Петербурге. То, что в это же самое время там кого-то убили, просто совпадение, Саша! Мало ли кого и когда… убивают в больших городах, да еще на почве политики!
Константинов подошел и обнял ее, и она оказалась уже немножко больше похожей на живую, чем на сделанную из папье-маше.
– Не может это быть совпадением. Тот человек, с которым я встречался, был совершенно не похож на продавца информации, понимаешь? Он чуть ли не в носу ковырял, когда я ему сказал, что никаких денег платить не стану! А пришел-то он якобы как раз для того, чтобы взять с меня денег, да побольше! Он просто встал и ушел.
– И ты его отпустил?!
Константинов кивнул, чувствуя, что краснеет.
– Он просто встал и ушел, а ты его отпустил?! И даже не попытался выяснить, что… что за сведения он предлагал?!
Константинов совсем уж покраснел и сказал:
– Я попросил его сказать, что за информацией он располагает, а деньги он получит потом, а он хмыкнул и ушел.
– Ты знал, как это для меня важно, и все-таки ничего… не… сделал?!
– А что я мог сделать? Бежать за ним, поймать и пытать?!
Тамила смотрела на него так, как будто он только что признался в том, что продал фашистам партизанский отряд, скрывавшийся в брянских лесах. С брезгливостью и недоумением смотрела она.
Отправляясь в Питер, он клялся ей, что сможет защитить ее от чего угодно, а теперь признается в том, что не только не защитил, но даже и попытки такой не сделал, хотя она доверила ему… тайну.
А это дорогого стоит.
– Прости, – сказал Константинов, ненавидя себя. – Прости меня, если я что-то сделал не так. Я должен поехать на работу.
Она кивнула, как на совещании.
– Тамил, – Константинов обошел ее так, чтобы заглянуть в лицо, и присел, и заглянул, но она отвернулась. – Не делай скоропалительных выводов! Я ни о чем тебя не прошу, ты просто подумай. Подумай, и все. Не было никакой информации, и никто не собирался ее продавать. Нас просто подставили. Вполне возможно, что Любанова уже знает, что я был в Питере, и мне придется как-то с ней объясняться.
– Несчастный.
– Да дело не в том, что я
