вычитала: у тебя, мол, жена, дите. А он мне: твое какое дело, я один, что ль, такой? И верно, не один… По хутору ежели посчитать… этих зятьков…
Приходили в этот вечер и гости. Сначала Алексей Скуридин, сосед, кубоватый, гладкий мужчина. Вошел он, поздоровался и объявил:
– Я тут матери бензину давал, кабана палить. Она попросила, я ей влил ведрушку. И в сельсовет справку отвозил. Все чин чинарем.
Я не сразу понял смысл речей его. Но тут вошла с база мать и согласно закивала головой.
– Влил, влил бензину, взаправди. И справку отвез, спаси Христос, выручил. – Она кинулась в горницу и вынесла бутылку самогона. – Вот она твоя, сохраняется. Я сразу налила и сказала: как схочешь, зайдешь. Заберешь или тут выпьешь?
– Тута, с ребятами.
Поставили ему закуску. Товарищ мой сел за стол. А потом, когда ушел гость, выпив и поговорив, я, хоть и понял все, спросил у матери:
– Это он за магарычом приходил?
– Конечно. Он бензину мне наливал и справку отвозил в сельсовет.
Я покачал головой, и мать меня поняла.
– А как же, сынок, – сказала она. – Без этого никуда. Без поллитры – никак. Я и говорю, дрожжей матери, дрожжей везите. Такая жизнь пошла, без пол-литров одинокой женщине жить невозможно.
А потом еще гости нагрянули. Мы уж из кухни ушли, телевизор глядели, когда загремели воротца и на крыльце застучали. Мать пошла отворять. А мы с места не тронулись. Слышали голоса: женский вроде, плачущий, и низкий, мужской, и материн. Слышали, но не особо прислушивались, мало ли дела какие. Но потом мать вошла и позвала нас:
– Выйдите, ребята. К вам пришли, по делу. Вы их знаете.
Пошли мы на кухню. Ночных гостей я не знал. Может, и видел раньше, но забыл.
Мужик был старый, не по-деревенски лысый и в очках, изрядно выпивший.
Мать пыталась его к столу усадить, на табуретку, к свету, а он возле печки устраивался, на полу и твердил свое:
– Я в грязном… с работы… здеся, здеся….
– Говорю ему, не ночьми надо, а по свету, по-людски, – оправдывалась жена. – А он, как спасовская нуда, пошли и пошли. Выпил, чего с ним!
– Не беда, – успокаивала ее мать. – Мы не ложились.
– Вот… – вытащил мужчина пачку бумаг. – Вся канцелярия. Помогите, ребята. А что не ко времени, простите. Я сроду до ночи работаю. Летом на плантациях, зимой на ферме. Помоги, сынок. Я тут принес… – из кармана пиджака он вынул поллитровку и протянул мне.
Я засмеялся, а мать кинулась к гостю.
– Ну, зачем? К чему? Убери. Они не пьют.
– Выпьют, – убежденно ответил мужик. – В дело оно…
– Ты и без дела мимо рта не проносишь, – укорила его жена. – Пришел бы вот трезвый, по-хорошему…
– Да я, може, оттого и выпил. Меня горе нудит. Жизню прожил, а паспорта не заслужил. Чего ж я – никудовый
