ание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2020
Пролог
Карла Лемаршан
Эркюль Пуаро посмотрел на вошедшую в комнату женщину оценивающе и с любопытством.
В письме, которое она написала ему, не было ничего примечательного. Всего лишь просьба о встрече; никакого намека на причину, лежавшую за обращением. Короткое и деловое. Лишь твердый почерк, указывавший на то, что Карла Лемаршан – молодая женщина.
И вот она здесь собственной персоной – высокая, стройная, лет двадцати с небольшим. Женщина из тех, на которую оглянешься дважды. Одета со вкусом – дорогие, хорошего кроя пальто и юбка, шикарный мех. Благородная посадка головы, пропорциональный лоб, тонкий, аккуратный нос и решительный подбородок. Очень энергичная, живая, и именно эта живость более, чем красота, прежде всего привлекала внимание.
До ее прихода Эркюль Пуаро чувствовал тяжесть лет – теперь же он будто помолодел, оживился и прибодрился.
Выходя навстречу посетительнице, детектив поймал ее пристальный, изучающий взгляд. Она наблюдала за ним со всей серьезностью.
Молодая женщина села и приняла предложенную им сигарету. Минуту или две курила, продолжая задумчиво смотреть на него.
– Да, нужно определиться, не так ли? – мягко спросил Пуаро.
Карла вздрогнула.
– Прошу прощения?
Голос у нее был приятный, с легкой, ничуть его не портящей хрипотцой.
– Не правда ли, вы сейчас решаете, кто я – шарлатан или человек, который вам нужен?
– Да, вроде того… Видите ли, месье Пуаро, вы не вполне соответствуете моему представлению о вас.
– Старик, да? Старше, чем вы думали?
– Да, и это тоже. – Она замялась. – Скажу прямо. Я хочу… мне нужен… лучший.
– Можете быть уверены: я – лучший!
– От скромности вы не умрете. И все же… пожалуй, я поймаю вас на слове.
– Здесь ведь, знаете ли, важны не мускулы, – спокойно заговорил Пуаро. – Мне не нужно наклоняться и измерять следы, собирать окурки и изучать примятые травинки. Достаточно сесть в кресло и подумать. Оно здесь, – он постучал пальцем по голове, вытянутой формой напоминавшей яйцо, – то, что работает!
– Знаю, – сказала Карла Лемаршан. – Потому и пришла к вам. Видите ли, я хочу, чтобы вы совершили нечто фантастическое!
– Это я вам обещаю. – Пуаро ободряюще посмотрел на посетительницу.
Женщина перевела дух.
– Я не Карла. Мое имя – Каролина. Как и у моей матери. Меня назвали в ее честь. – Она помедлила. – И хотя я всегда называлась Лемаршан, моя настоящая фамилия – Крейл.
Пуаро на секунду нахмурился, словно в замешательстве, потом пробормотал:
– Крейл… Я, кажется, припоминаю что-то…
– Мой отец был художником, – сказала посетительница. – Довольно известным художником. Некоторые даже называли его великим. Я думаю, он таким и был.
– Эмиас Крейл? – спросил Пуаро.
– Да. – Она помолчала, потом добавила: – И мою мать, Каролину Крейл, судили за его убийство.
– Ага. Помню, да, но только смутно. Я находился тогда за границей. Это ведь было давно…
– Шестнадцать лет назад. – Девушка побледнела, и глаза ее будто вспыхнули. – Вы понимаете? Ее судили и признали виновной… Но не повесили – нашли какие-то смягчающие обстоятельства – и приговорили к пожизненному тюремному заключению. Она умерла через год после суда. Понимаете? Все кончено… дело закрыто…
– И?.. – тихо произнес Пуаро.
Девушка, назвавшаяся Карлой Лемаршан, сцепила пальцы и заговорила – медленно, сбивчиво, но с удивительной выразительностью, подчеркивая едва ли не каждое слово.
– Вы должны понять, что привело меня сюда. Когда это… случилось, мне было пять лет. Слишком маленькая, чтобы что-то знать. Я помню, конечно, мать и отца, помню, как меня вдруг забрали из дома и увезли в деревню. Помню свиней и симпатичную толстушку – жену фермера. Помню, что все относились ко мне хорошо, хотя и поглядывали порой как-то странно, исподтишка, будто со мной что-то не так. Я это чувствовала, но не знала, в чем дело.
А потом меня посадили на корабль. Путешествие было долгое и интересное. Я оказалась в Канаде, где меня встретил дядя Саймон. Я жила с ним и тетей Луизой в Монреале и помню, что, когда спрашивала про папу и маму, мне говорили, что они скоро приедут. Наверное, я как-то забыла о них; знала только, что они умерли, но не помнила, кто сказал мне об этом. К тому времени я уже не думала о родителях и была очень счастлива. Дядя
