Как назло, фамилию отца он стал слышать чаще. Его свадьбу – отец женился на молодой красивой модели Анфисе – показывали по местному телевидению. А для его сына в жизни богатого адвоката места по-прежнему не находилось. Полгода назад умерла мать от сердечного приступа, всего лишь пятьдесят три года – жить да жить. Но перенесенные страдания сыграли свою роль. Похоронив единственного близкого человека, Сергей еще больше ополчился на отца. Это он виноват во всем! Нет, никуда он не пойдет…
Подумав об этом, Ивашов включил зажигание и поехал в кафе против своей воли. Отец ждал его у входа, высокий представительный мужчина в отглаженных черных брюках и белой рубашке с коротким рукавом. Сергей много раз видел его по местному телевидению и всегда поражался, как ему в пятьдесят шесть удавалось выглядеть на тридцать восемь. Гладкая кожа на лице, без предательских морщинок, пшеничные волосы, лишь немного посеребренные сединой, спортивная фигура без лишнего жира… Хорошая богатая жизнь помогала в этом отцу, не то что его несчастной матери!
Сергей нехотя вышел из машины, и Ивашов-старший бросился к нему, распахивая объятия:
– Здравствуй, сынок!
Сергей отстранился от него:
– Давайте без сантиментов.
Ивашов-старший засуетился, заволновался, побледнел:
– Да-да, конечно, сынок. Пойдем, пойдем, дорогой. – Его рука поднялась, словно он хотел похлопать Сергея по плечу, но тут же опустилась. Сын не желал принимать дружеские объятия. – Я заказал столик. Посидим, поговорим… Мне столько надо рассказать тебе…
Юркий менеджер, увидев гостей, засуетился:
– Ваш столик у окна, Олег Григорьевич.
– Это мой сын, будущий известный адвокат, – сказал Ивашов и тут же стушевался под грозным взглядом Сергея.
Менеджер послал молодому человеку самую приветливую улыбку:
– Мы очень рады вашему папе. С сегодняшнего дня и вы наш ВИП-клиент.
– Давайте без фанатизма, – оборвал его Ивашов-младший. – Будьте проще – и к вам потянутся люди.
Менеджер скривился, будто проглотил ложку касторки.
– Разве я сказал что-то обидное? – произнес он.
Ивашов-старший поспешил исправить неловкость:
– Нет, Денис, все прекрасно. Сын не любит публичность. Впрочем, в его возрасте я ее тоже не любил.
«В моем возрасте ты о ней еще и не мечтал», – хотел съязвить парень, но передумал. Они подошли к столику, накрытому выглаженной белоснежной скатертью. Белизной сверкали и приборы, и салфетки. Отец уселся за стол и подождал, пока его сын сделает то же самое. Весь вид Сергея говорил о том, что ему крайне неприятно это свидание. Разумеется, Олег Григорьевич это заметил, но старался не показывать виду.
– Выбирай любое блюдо, на цены не смотри, – напутствовал он сына. – Я тебя угощаю.
– Кажется, я дал понять, что мне не нравится благотворительность, – буркнул
