мясом, он бы и вовсе сбежал.
Переходя из палаты в палату, я привычно раздавала распоряжения, все еще чувствуя иногда дискомфорт от того, что мне не приходилось вести больных самой. Заведующий выполняет больше функцию контроля за отделением. Решает текущие проблемы. Занимается самыми сложными пациентами. Советует. Консультирует. Помогает. Но все остальное, включая оформление бумажек, доктора делают без моего участия. И это, конечно, правильно, хотя по-прежнему непривычно.
Когда мы проходили с коллегами мимо клизменной, внутри снова раздался какой-то шум, грохот опрокинутого ведра и увещевающий женский голос.
– Олег Владимирович… Олег Владимирович, немедленно слезьте с подоконника и верните на место швабру!
– Врешь! Не пройдешь! – отчаянно вскрикнул изнутри совсем еще юный мальчишеский голос, а параллельно с ним послышалось эротичное:
– Здравствуйте. Вас приветствует бюро современных маготехнологий…
Я вопросительно уставилась на докторов.
– Плановая операция, сегодня на девять. Олег Медведев. Паховая грыжа.
Ну, все ясно. Очередной мохнатый дуралей, который почему-то решил, что над ним совершают насилие.
Я распахнула дверь клизменной и скептически уставилась на стоящего на подоконнике полуголого, волосатого и очень мускулистого оборотня, воинственно размахивающего шваброй в попытках отогнать от себя порхающую рядом клизму.
– Пошла вон, гадина! Живым не дамся!
– Олег Владимирович, – с укором повторила постовая медсестра Инна, без особого удивления глядя на молодого медведя. – Ну что вы как маленький? Нельзя же быть таким диким!
– Нельзя приличным людям засовывать во всякие интимные места эту штуку! – непримиримо рыкнул паренек, оскалив очень даже приличные зубки.
Господи! Совсем еще сопляк. Ну неужели никто не мог объяснить ему процедуру подготовки к операции?! А что будет, когда он узнает, что его еще и побрить придется?
– Медведев! – рявкнула я с порога, устав день изо дня наблюдать подобную картину. – Слезь с подоконника! Живо!
Вот командный тон оборотни понимали прекрасно. Удивленно воззрившись на меня, медведь в последний раз отмахнулся от настойчиво лезущей ему в лицо клизмы (видимо, засбоила от предыдущего удара и перепутала отверстия), а затем неуверенно рыкнул:
– Вы кто?
– Смерть в белом халате! Живо слез на пол, я сказала! Лег на кушетку! На левый бок! Ну!
Здоровенный пацан, которому вряд ли исполнилось больше тринадцати, помялся, зыркнул по сторонам, но все-таки перестал ломать пластиковый подоконник. Недовольно сопя и кряхтя, он взобрался на оказавшуюся для него узкой, жалобно скрипящую кушетку. Неловко повернулся на бок и замер.
– Штаны спусти, – приказала я, ничуть не смутившись. – Ноги в коленях согни. Не двигайся.
Он покраснел, но все же послушался.
