этих лиц затем увеличивает цены товаров, которые они начинают покупать в больших количествах, как рост цен на эти товары увеличивает доходы продавцов этих товаров, как они, в свою очередь, увеличивают свои расходы и так далее. Он заключает, что только те лица получают выгоду от увеличения количества денег, доходы которых увеличиваются первыми, тогда как для тех, чьи доходы растут позже, увеличение количества денег означает потери.
Известно несколько более краткое изложение этой же идеи, которое чуть позже дал Давид Юм в знаменитом фрагменте своих «Политических рассуждений»[7]. Оно настолько близко к формулировке Кантильона, что трудно поверить в то, что Юм не видел рукописных копий «Опыта», которые, как известно, имели широкое хождение в то время, когда были написаны «Рассуждения». Однако Юм поясняет, что, по его мнению, «только в этом интервале времени или только в этой, промежуточной, ситуации, между получением денег и ростом цен, увеличившееся количество золота и серебра благоприятно для промышленности».
Для классиков этот ход рассуждений не подлежит какому-либо развитию. Юма часто цитируют, однако в течение более чем столетия его подход никак не углубляется. Никакого вклада в анализ проблемы не было сделано вплоть до момента увеличения предложения золота, последовавшего после открытия новых месторождений в Калифорнии и Австралии. Работа Дж. Кэрнса по австралийским месторождениям[8] содержит, пожалуй, наиболее примечательное уточнение аргументации Кантильона и Юма за весь период до того, как эта аргументация была, в конце концов, встроена в современное изложение проблемы в рамках субъективной теории ценности.
Современная теория [денег] неизбежно должна была обратить внимание на точку зрения, которая выводит последствия увеличения предложения денег из воздействия этого процесса на решения индивидов. Однако до первых попыток положить в основание объяснения ценности денег и последствий изменения их количества фундаментальные понятия теории предельной полезности прошло целое поколение. Я не буду углубляться здесь в разнообразие форм, используемых различными современными теориями для того, чтобы показать, как ценность денег основывается на субъективных элементах, определяя спрос на деньги со стороны индивидов. В той формулировке, которую мы получили ее из рук Людвига фон Мизеса, денежная теория относится к третьему или четвертому этапу развития, и у меня будет повод вернуться к этому позже. Необходимо, однако, отметить, что в той мере, в какой эти теории ограничиваются объяснением способа, при помощи которого последствия увеличения количества денег распространяются по различным торговым каналам, они все имеют один немаловажный дефект. Хотя им удалось построить общую логическую схему анализа последствий увеличения и уменьшения количества денег, основанную на предположении о том, что нам известно место попадания денег в обращение, они не помогали
