здесь? Сразу скажу тебе, добром это не кончится. Что ты хочешь?
Приглушенный голос Дина Мартина доносился из-за обитой двери библиотеки.
Харди изучал своего друга. Или теперь уже бывшего друга? Томашевски было около шестидесяти пяти. Если не обращать внимания на старческие пятна на руках, синяки под глазами, морщины на лбу и седину, то со своей мускулистой фигурой он все еще выглядел как профессиональный спортсмен.
– А ты, кажется, наоборот, в отличной форме.
– Кристиана не дает мне состариться. Мы участвуем в турнирах по гольфу. Так что ты хочешь? – повторил Томашевски, снял очки, не глядя положил их на стол и потянулся к бокалу с бурбоном.
Харди сунул руку в карман своей кожаной куртки.
– Мятный леденец?
Томашевски проигнорировал вопрос, даже не помотал головой.
Харди взял конфетку.
– Ты знаешь, почему я здесь.
– Понятия не имею. Ищешь где переночевать? Для таких людей, как ты, существуют ночлежные дома и интеграционные центры.
– Не мели чушь!
– Ты мог бы добровольно с общественным попечителем…
– Спасибо, я от этого отказался.
– Тебе нужны деньги? От меня ты ничего не получишь!
– Кто устроил пожар? Кто убил Лиззи и детей?
– Я понимаю, что все это тебя травмировало. В тюрьме тебе наверняка предлагали терапию, и тебе следовало бы…
– Антуан! – резко перебил его Харди. – Где моя сумка, которую ты…
– Харди, что это значит? Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Харди почувствовал, как в голову ему ударила кровь. «Почему никто не раскрывает рта?» Его рука пару раз сжалась в кулак, прежде чем он справился с приступом ярости, а начинавшаяся было головная боль отступила.
– Чего ты боишься?
– Боюсь? Я отсидел свой срок, как и ты, и вышел из дела десять лет назад.
– Ладно, ты вышел. Мне плевать. Но ты знал Лиззи! – закричал Харди. – Я лишь хочу найти парня, который сделал с ней это.
– Парня, который сделал с ней это? – повторил Томашевски. – Ты еще более сумасшедший, чем я думал.
– Разве ты не помнишь наш разговор? – спросил Харди. – Где моя сумка?
– Какая сумка? – Томашевски сделал глоток.
В этот момент Харди набросился на него, выбил бокал из руки и схватил за горло.
– Моя сумка! – прошипел он. – Больше мне ничего не надо, я оставлю тебя и твое изысканное общество в покое, и ты меня никогда не увидишь.
– Убирайся! – прохрипел Томашевски.
Харди услышал, как за спиной у него открылась дверь. В тот же момент голос Дина Мартина стал громче. Харди испугался, что сейчас почувствует кулак привратника, но в отражении стеклянной витрины увидел, что это Кристиана вошла в комнату. Красное коктейльное платье в пол, светлые волосы собраны в пучок, в руке бокал.
Харди тут же отпустил Томашевски и погладил его по воротнику.
– Привет,
