мы готовы.
– Хорошо, – отозвался Пиф.
Он уже разложил в рабочее положение небольшую и очень удобную коляску на широких дутых колесах. Коляска легко приводилась в движение и еще легче управлялась.
Это им очень пригодилось внизу, потому что народу на улице стало как на первомайской демонстрации в советские времена.
Не сразу, но обнаружились и объединявшие разношерстный народ цели.
Точнее, единственная цель: вкусно и сытно поесть.
Они прошли-то всего ничего, как незаметно для себя оказались в центре гигантского уличного рынка. Здесь продавалось все, что можно было съесть или выпить.
Продавалось по-разному: тоннами и контейнерами, килограммами и сетками. А также штучно и в розлив. Кроме того, вокруг одновременно в сотнях, а может, тысячах мест что-то съестное чистилось, резалось, фаршировалось, варилось, тушилось и жарилось. О, еще коптилось.
Это мог быть ресторан, ресторанище или ресторанчик. Но чаще всего это был таец, так сказать, повар-солист, перед одно– или двухконфорочной газовой плиткой, питавшейся от баллона. На плитке стояла сковорода, а в сковороде что-то фырчало, стреляло брызгами и пахло, иногда – отвратительно для европейского носа, однако в большинстве случаев – очень даже аппетитно.
Троица старалась держаться относительно широкой улицы, где легче было увертываться от снующих людей.
И не только от людей: Пифагор едва не врезался во что-то серое, что в сгущавшихся сумерках принял поначалу за брезентовый борт грузовичка. По сути, так оно и было, только в роли транспортного средства выступал небольшой слон, тащивший на спине несколько мешков с чем-то круглым, из этих самых мешков выпиравшим.
Они благоразумно свернули на более узкую дорожку, по которой слоны ходить были не должны. Идти пришлось медленнее, но торопиться было некуда – их самолет вылетал лишь утром. Длинную пересадку сделали специально, чтобы дать отдохнуть Александру Федоровичу.
Теперь они шли фруктовыми рядами. Чего здесь только не продавали! Ананасы маленькие и большие, зеленые и коричневатые. Арбузы маленькие и большие, ярко-красные и… ярко-желтые! Персики, дыни, яблоки, апельсины. А также десятки фруктов, которые Пиф не только ни разу в жизни не пробовал, но даже ни разу в жизни не видел.
– Я хочу есть, – неожиданно заявил Богданов.
Сопровождающие обрадовались: давненько не предъявлял он подобных желаний.
– Поехали в отель, Санечка, – сказала жена. – Там закажем все, что захочешь.
– Я хочу здесь, – ответил тот. – Прямо на улице.
По тону было ясно, что спорить нежелательно.
Ольга растерялась. Конечно, вокруг – сотни мечтающих их накормить. Но что будет с мужем? А вылет – с утра.
Она как-то жалобно посмотрела на Пифагора. Будущий врач подумал и принял решение.
– Хорошо, – сказал он. – Только
