люди могли попытаться выяснить, что происходит. А эту информацию им мог дать только Хенесс. И в те часы, когда он сидел в кафе и ждал звонка, он был похож на человека, который собственными руками сделал адскую машину и спокойно находился вблизи, ожидая, пока она взорвется. Это походило на одну из форм извращений. В глубине души Хенесс понемногу начал сознавать, что просто-напросто сорвался, потерял психологическую устойчивость. Но мысль об этом не вызывала в нем ничего, кроме насмешливого равнодушия. В какой-то момент у него возникло желание проверить, остался ли на месте брюнет, вообще посмотреть, что там и как. Но желание быстро прошло, и он весь день провел в своем убежище.
Сегодня, кроме всего прочего, он должен позвонить ИМ. Отсутствие сообщения от него может быть истолковано по-разному. Но в любом случае – это знак чего-то неблагополучного. Хенесс еще до конца не решил, что ему делать дальше. Одно, по крайней мере, было ясно. Он должен исчезнуть. И никто не сможет отыскать его. Человек с его опытом способен раствориться без следа. В этом огромном, почти двадцатимиллионном городе в попытке уйти от прошлого скрывалось множество людей, и это несмотря на мощную идентифицирующую компьютерную систему. Кроме того, он был прекрасно осведомлен о разного рода ловушках, созданных для того, чтобы в них попадались люди, по тем или другим причинам изменившие свое имя и свою жизнь. Впрочем, ему хорошо было известно и другое. Сотни и тысячи нищих бродяг составляли клоаку города, живущую по своим законам. Никакая социология не могла бы в полной мере определить подлинную сущность этой формы человеческого состояния. И если высказаться яснее, самому обществу было в огромной степени наплевать на это. Человек, пожелавший стать никем, стать инкогнито, – становился им.
B начале шестого Хенесс вышел из дома. Это напоминало наваждение, и он не мог побороть искушение. Когда он заказал первую чашку кофе, на часах было ровно шесть. Он развернул специально купленную толстую газету и начал просматривать заголовки. Читать ему не хотелось, но газета была той необходимой мерой условности, которая помогала преодолеть этот час ожидания. Он был уверен, что никто не позвонит.
С улицы в кафе вошел длинноволосый парень. Узкая ленточка перехватывала волосы надо лбом. В лице молодого человека было что-то одновременно вызывающее и мученическое. Очевидно, он много работал над этим перед зеркалом. Оглядевшись, парень шагнул к телефонному аппарату. Спустя несколько минут Хенесс опять посмотрел в эту сторону. Парень с лицом воинствующего святого стоял у стены. Очевидно, он собирался позвонить еще раз. В этот момент над аппаратом зажглась лампочка. Телефон не подавал звуковых сигналов. Хенесс напрягся, отставляя чашку от себя. Длинноволосый, недолго раздумывая, взял трубку.
– Да? Да?
Хенесс подошел к нему.
– Это меня…
Парень пожал плечами и передал ему трубку.
– Алло?
Он
