всхлипнула.
– Не смей оскорблять меня, – тихо, но четко проговорила я. – И запомни: Ираклий тебя не любит, он к тебе равнодушен, – решила я перевести разговор и ужалить ее в самое сердце.
Эти слова словно придали ей силы. Она вырвалась и ударила меня по рукам. Мы остановились друг перед другом.
– Он меня любит! – с вызовом произнесла Марта и вздернула подбородок.
– Ираклий равнодушен к тебе! Я ходила в клуб, я была у него в гримерке перед выступлением, и он сам мне это сказал! Лично! – в тон ей ответила я. – Это правда! Усвой уже! И не вешайся на парня!
– Так и сказал? – поникла Марта, но тут же вскинула на меня ненавидящий взгляд и четко проговорила: – Ты все врешь, чтобы сделать мне больно! Он не мог этого сказать и тем более тебе!
– А чем я хуже других? – перешла я в наступление.
– Ты?! – зло расхохоталась она. – Ты ничтожество! Тупая, ничем не интересующаяся дура, которая всех ненавидит и только и делает, что жрет и спит. Посмотри на себя трезвым взором! Я написала правду, ты…
И Марта подняла руку и указала на незаконченную надпись на стене. Я вздрогнула, молнией пронеслась мысль, что именно так обо мне все и думают. Боль отчаяния охватила душу, я буквально остолбенела и уже с трудом удерживала слезы. Марта воспользовалась моментом и убежала. Но мне не хотелось догонять ее. Я стояла неподвижно и не сводила глаз с чернеющей надписи. Слезы хлынули, но облегчения не принесли. Я подняла баллончик и хотела закрасить ранящие меня слова, но снова застыла.
«Это правда! – метались мысли. – И это невыносимо! Какой-то тупик, в котором я нахожусь вот уже несколько лет! Я всех ненавижу и в ответ получаю только ненависть».
Я подняла баллончик, крупно вывела под надписью «Мне больно!» Но от боли это меня не избавило. Отбросив краску, я села на землю, привалившись к стене. Сгорбившись, уткнулась лицом в колени и горько расплакалась.
Глава вторая
Дедушка Федя встретил меня в аэропорту Эрджан. Когда я вышла в зал, немного оглушенная, уставшая, переволновавшаяся, то вначале никого и ничего не видела. Мой излишний вес во время полета давил на меня, я чувствовала себя крайне некомфортно, болела голова и даже начало тошнить. К тому же летела я с пересадкой через Стамбул. Прямого рейса, как оказалось, нет. И я все еще не пришла в себя. Мне хотелось лишь одного – лечь где-нибудь в тихом и темном уголке. Но тут на меня налетел показавшийся слишком молодым для моего деда поджарый и загорелый мужчина и буквально оглушил приветствием, расспросами, предложением «сразу где-нибудь подкрепиться». Он заключил меня в крепкие объятия и расцеловал.
– Внученька! – возбужденно говорил дед. – Да какая же ты стала раскрасавица! И совсем-совсем взрослая! Как же давно мы не виделись!
Услышав определение «раскрасавица», я просто не поверила своим ушам. По настоянию Аллы я не стала пользоваться косметикой, волосы гладко зачесала назад, надела удобные сандалии, широкие шорты и футболку.
