он так долго. Постепенно пришел в себя и подумал: что теперь? Потом, вспоминая ночное бдение в кресле, он пытался понять, что чувствовал тогда. Ошеломление? Горе? Боль? Или мучительный липкий страх при мысли, что ожидает его в ближайшем будущем?
Страх, его старый знакомец… Полиция, бесконечные допросы, обыски, подозрения, перетряхивание их с Леркой грязного белья, беседы со знакомыми и сослуживцами. Его имя в криминальной хронике. Слухи, сплетни, домыслы. Вся его жизнь опрокинется. Вся его жизнь, которую он строил по крупице, которой так гордился… Она казалась ему незыблемой, как башня, а на самом деле была замком, выстроенным на песке. Он стыдился этих мыслей, но какой смысл притворяться перед самим собой?
Лерка была здесь с любовником, не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться. С любовником. Он же убийца. О, нет! Убийца совсем другой человек. Убийца – муж-рогоносец, заставший ее после свидания в загородном любовном гнездышке.
«Не в силах совладать с яростью и ревностью, известный бизнесмен господин N. набросился на неверную жену. После короткой, но яростной борьбы бездыханное тело молодой женщины упало на пол. Убийца переступил через него и хладнокровно покинул помещение…» – напишет борзописец из «Вечернего курьера». А бессовестный репортер криминальной хроники выдаст что-нибудь разухабистое, вроде: «Мадам загуляла втайне от мужа. Муж настиг неверную и: «Умри, несчастная!»
О господи!
Свидетели, они же бывшие друзья, покажут, что жили они плохо. Накануне отъезда Лерки поскандалили и даже подрались. Он ударил ее. Экономка, как всегда, подслушивающая под дверью, продаст его с потрохами. Лерка, растерянная, со злыми беспомощными слезами, кричала страстно:
– Ненавижу! Я тебя ненавижу!
Она швырнула в него статуэткой «Женщина на скамейке» Армани, которую привезла из Италии и очень ею дорожила. Фарфоровые осколки фигурки символизировали осколки их семейной жизни. Фарфоровый реквием. Глядя на изящную головку в лиловой шляпке, откатившуюся под кофейный столик, на акварельно-нежное раскрашенное личико, Андрей внезапно понял, что это конец…
– Я уйду! – говорила Лерка, заикаясь, сдавленным от слез голосом. – Я с тобой минуты не останусь. Я… я тебя нищим оставлю. Ты же без меня… Что ты без меня? Ничтожество! Думаешь, это все ты? – Она яростно тыкала пальцем в сверкающий сервант, кожаные диваны, длинный массивный стол розового ясеня. – Ты? Вот! – Она сделала непристойный жест рукой, и Андрей снова подивился тому, какой она может быть вульгарной. – Вот что ты такое!
Он ударил ее. Первый раз в жизни ударил женщину. Лерка пронзительно закричала, а Андрей выскочил из комнаты, едва не сбив с ног экономку Элеонору, Леркиного соглядатая и шпиона, расположившуюся у замочной скважины. Элеонора обожала хозяйку. По вечерам они гоняли чаи на кухне, и жена расспрашивала экономку о покойном муже. Носорожья физиономия Элеоноры приобретала мечтательное выражение.
