напичканная людьми палатка неплохо удерживала тепло. И всё же расслабившимся во сне пацанам временами становилось совсем неуютно: по проходу между нарами потягивал сырой сквознячок.
Санька спал и не спал. Иногда он впадал в какое-то забытье, но совсем ненадолго. В подсознание закралась призрачная, волнующая тревога. Вместо воспоминаний о доме и жизни до армии в мыслях, постепенно вытеснив всё остальное, поселилось только одна: «Как без осложнений и проблем выбраться с пересылки?!»
Наверное, этот же вопрос мучил и товарищей. Санька по их дыханию безошибочно определял, кто спит, а кто нет. Понял, что все такие же, как он: ворочаются и вздыхают; вздыхают и ворочаются; и только иногда, совсем ненадолго, кто-то из них ровно засопит в коротком тревожном сне… Ненадолго.
Не разговаривали до самого «подъёма», хотя здесь его как такового и не было. Просто в палатки в положенный час дали свет. И всё равно ещё некоторое время лежали молча. Будто не верилось, что они всё ещё здесь, в этой тесной палатке с нарами из неоструганных досок и жутким сквозняком, а не дома в тёплых постелях. Как такое может быть? Ведь увольнение, о котором грезили, которое ждали и которого желали больше всего на свете, уже состоялось!
– Все живые? – наконец поднявшись на нарах и окидывая взглядом товарищей, спросил Санька.
– А то! – не открывая глаз, коротко ответил Вовка. Ему ещё дремалось.
– А я руку отлежал напрочь, – ворочаясь, пожаловался Серёга. – Тут у меня сосед мощный попался. Придавил ночью, как зайца. Эй, мужик! – Он слегка тронул за плечо лежавшего рядом с ним «дембеля» – связиста. – Ты б поаккуратнее. А то ещё одна такая ночь, и я домой не попаду!
Связист повернулся на спину, потом слегка приподнялся, взглянул на Серёгу:
– Уж извини, брат, сам на одном боку всю ноченьку провёл. Ни повернуться, ни охнуть, ни вздохнуть… Дурдом! Ломит бочину теперь. Надеюсь, что сегодня мы отсюда смотаем удочки.
– Как же! – сползая с нар, скептически заметил Игорь. – Я вчера ребят заприметил из нашей части. Они ещё двадцать четвёртого уволились. Должны были улететь в Донецк, а до сих пор здесь шатаются. – Он недобро ухмыльнулся и закончил, будто пригвоздив окружающих: – Нам только после них!
Надолго замолчали. Потом заворочались Ваня и Славик. Оба высокие ростом, крепкие, ладные. Им тоже очень непросто было вторую ночь спать на коротких, тесных нарах.
– Шея не поворачивается, – неизвестно кому пожаловался Ваня, сматывая с кисти руки ремешок, которым она была примотана к чемодану.
– А мне в левую голень будто спицу железную вогнали, – констатировал Славик. – И кости болят, как у старика.
– Главное, что все целы! – тоже пытаясь высвободить руку от ремня, заключил Санька. – И чемоданы на месте! – Ему наконец удалось избавиться от «оков».
– Чего вы завозились? – не открывая глаз, удивился Вовка. – Полежали бы ещё. Никто ж не гонит.
– Хорош, – сквозь зубы выцедил Игорь. – Належались.
– Уж чего-чего, а этого мне хватило, – снова отозвался Славик,
