раздумывая, я открыл дверцу, нашел лямку и дернул ее на себя. «Тяжелый, блин! Наверняка продукты и одежда!» – возликовал я, с размаху забросил его на плечо, поправил автомат и двинулся следом.
Солнце садилось, когда мы обогнули жилые строения и вышли по направлению к реке. Это была наша путеводная ниточка, и Артур старался не терять ее из виду. Мы двигались медленно, так как собровец подолгу замирал на месте и прислушивался ко всяким мало-мальски подозрительным звукам. Я понимал, что недалеко от села могут быть пастухи и прочий народ, по делам вышедший в лес.
Один раз мы услышали детские голоса и легли на землю. И нам, и им повезло. Дети прошли мимо, по нахоженной тропе, оживленно что-то обсуждая на родном языке. Думать о том, что придется их всех убивать, если они обнаружат нас, совсем не хотелось. Я заметил, как правая рука Артура потянулась к ножу на поясе, и тоже автоматически нащупал и поправил свой. «Нельзя стрелять здесь, могут услышать», – произнес кто-то равнодушно и отстраненно в моей голове и сразу же замолчал. Дикое напряжение продлилось всего около минуты, и мы двинулись дальше.
– Привал, – прошептал собровец и опустился на теплые камни. Мы вышли к воде. Артур разделся до пояса и начал умываться, а я сидел с автоматом и напряженно вслушивался в звуки медленно темнеющего леса. По моим прикидкам, село осталось километрах в двух выше по течению. Мы забрались в совсем уж глухое место. Берега были круты и полностью заросли непросматриваемой густой зеленью. Заметить нас можно было только с очень уж близкого расстояния. Мы с трудом нашли пологий песчаный откос, по которому можно было спуститься к воде. Вряд ли кто окажется здесь с наступлением темноты. Место было отличное во всех отношениях, кроме одного: тонкий комариный звон не умолкал ни на секунду. Тесные скалы ущелья не пропускали ветер. А ведь придется здесь ночевать…
– А это что? – спросил Артур вполголоса, когда я, в свою очередь, умылся и присел рядом с ним.
– Не знаю, в машине лежал. Может, там пожрать что-нибудь есть?
Против ожидания, мои ноги так уже сильно не болели, и я ощущал себя вполне сносно, только вот есть хотелось невероятно. Те несколько палочек шашлыка были съедены в первый же день. Смысла растягивать удовольствие не было, так как нам нужны были силы для движения. Когда мы двигались, озирались, затаивались и были готовы пулей встретить любую неожиданность, голод так не чувствовался. А вот сейчас дал о себе знать в полной мере.
– Ну, давай глянем… – Артур поднял мешок, крякнул, всмотрелся в тугую петлю на горловине, покачал головой и вытащил нож. Я сглотнул слюну и вытянул шею.
Он разрезал завязки, рывком раздвинул края, наклонил голову, заглянул, медленно выпрямился, посмотрел на меня с непонятным выражением и бросил вещмешок мне под ноги.
– Жалко, соли нет. А так бы хорошо перекусили.
Я тупо смотрел вниз. Из горловины упавшего вещмешка выпали деньги. Три пачки. Даже в наступивших сумерках я их хорошо разглядел.
Я с чувством, с толком и расстановкой, никуда не спеша,
