Парни, небось, пристают, хотят познакомиться.
Ну и пусть. Мне-то какое дело?
Вовсе не было бы дела, если бы на школьной дискотеке Гоша не протанцевал с Олей три медленных танца. Ему, наверно, тоже нравится – короткая юбка, яркая помада, духи на весь зал воняют, фу!
Ника тогда так разозлилась, что в понедельник демонстративно не обращала на Гошу внимания. К вечеру остыла, конечно, но во вторник Гоша вообще не пришел, к телефону не подходил, да и сам Нике не звонил.
Ну, раз он не звонит – Ника тоже гордая. Может, он с Олей Ступиной по телефону треплется? Ну и пожалуйста! Пусть ему Ступина рассказывает, как сегодня Рыба назвала его злостным прогульщиком и пригрозила, что отправит в техникум.
Гоша – злостный прогульщик? Нет, наверняка у него какие-то важные дела.
Впрочем, Нике-то что? У него дела – пусть сам и разбирается. Она звонить не будет, даже чтобы про Рыбу рассказать.
Или все-таки позвонить?
Ника смотрит в окно. Белый снег опускается на город, зима пришла, еще одна зима без мамы и папы.
Возможно – последняя зима с тетей Светой. Этой осенью Ника трижды вызывала ей скорую, уговаривала лечь в больницу, но Светлана Васильевна твердила, что если уходить – то уходить дома.
– Эксплуатации и унижению живых служила вся система мертвых ритуалов, – продолжает Ступина, – в том числе обряды жертвоприношения, призванные запугать живых и сделать их покорными.
Ника тихонько вздыхает. История с каждым годом все скучнее. Два года назад проходили войну и Проведение Границ, а теперь добрались до древних времен, о которых толком ничего не известно – одни догадки. Вот и талдычат на каждом уроке: до Проведения Границ все принадлежало мертвым, живым жилось так трудно, что хоть плачь.
Можно подумать, сейчас легко.
Оля возвращается на место. Историк Михаил Владимирович привычно выводит в журнале пятерку и, оглядев класс, спрашивает:
– Кто-нибудь хочет дополнить?
Что тут дополнишь? Ступина, как обычно, слово в слово пересказала главу из учебника – но тут в заднем ряду взлетает рука.
– Что, Потоцкий, какие-то вопросы?
Поднимается худой черноволосый мальчик. Ника его почти не знает: Кирилл – новенький, в классе всего три недели, с начала четверти.
– Михаил Владимирович, у меня дополнения к ответу Ступиной.
Кажется, весь класс поворачивается к Кириллу. Дополнения к ответу Ступиной? Невиданное дело!
– Да, пожалуйста. – Похоже, историк тоже немного удивлен.
– Можно к доске, Михаил Владимирович?
– Да, Потоцкий, конечно.
Мальчик проходит совсем рядом с Никой. Она замечает – на нем мертвые кроссовки и черные джинсы, наверняка тоже мертвые.
– Оля правильно сказала, что жертвоприношения делали живых покорными, – начинает
