пошел к воде, и долго и неторопливо пил воду, негромко урча. В какой-то момент он поднял голову и встретился с глазами Са Тала. Са Талу на миг показалось, что увидел в глазах зверя короткое удивление. Противостояние продлилось несколько длинных мгновений, после чего кумп снова опустил голову к воде.
Са Талу была непонятна реакция людоеда, разве, что он был уже сыт. Но, напившись, Кумп негромко зарычал и направился к Са Талу. Решение спасти жизнь мальчика пришло само собой. И Са Тал шагнул навстречу зверю. Кумп недоуменно остановился, после этого слегка попятился назад, потом снова зарычал и приготовился к прыжку.
Са Тал тоже остановился, не спуская глаз с кумпа. Их взгляды снова встретились. И, верь – не верь, напряжение кумпа заметно спало, рычание сменилось на предупреждающее урчание. Зверь подозрительно водил головой, рассматривая глупую жертву, которая не убегала, или не бросалась на него со своим острым длинным когтем.
Но кумп был хозяином, и не только этого леса. И он не ведал, что такое страх, и не боялся длинных острых когтей своего врага. Но его противник тоже не имел страха. Что-что, а чужой страх всегда возбуждает в кумпе аппетит. И еще в этом противнике было что-то, что не позволяло кумпу проявить инстинкт охотника. Человек не был ни жертвой, ни врагом. Кумп не знал понятия «друг». Сама жизнь не дала такого понятия, поскольку извечная борьба за свое существование не позволяла его. Но кумп понял, что тот, что напротив, – не враг. И тогда кумп неторопливо пошел к человеку. Человек не тронулся с места. Кумп подошел и обнюхал его. В ноздри ударил запах дыма – извечного врага кумпов. Шерсть зверя вздыбилась и рык сам вырвался из пасти. Но человек снова ничего не предпринял, – и зверь успокоился. Он снова начал обнюхивать человека, – и постепенно запах дыма перестал тревожить кумпа. Он опять довольно заурчал.
Са Тал осторожно опустил руку на колючую гриву зверя и погладил его. И это было для кумпа совершенно новым. И оно не было нападением, а, наоборот, успокаивало и разливало по телу истому, которую он давно не испытывал.
Са Тал понимал, что нельзя быть меньше зверя, но и выше – тоже опасно, и он сел на ствол, поваленного, вероятно, молнией, дерева. И кумп доверчиво лег у его ног.
А Урт не выдержал, вскочил из своего укрытия и опрометью побежал к лесу. Кумп отреагировал на это мгновенно, – и жизнь мальчика повисла на волоске. Са Тал снова положил руку на гриву и сказал: «Нельзя. Это друг». Слова для кумпа ничего не значат, но кумп их понял. Поверил и снова опустился на траву.
Но это ничего не изменило. Урт, опасливо оглядываясь, все равно, убежал в лес. Предчувствуя беду, Са Тал успокаивающе потрепал кумпу гриву: «Извини, друг» и пошел туда, куда убежал Урт. Кумп сразу же поднялся и пошел рядом.
Предчувствия снова не обманули Са Тала. Урт, выбегая из леса, сразу же попал в лапы своего злейшего врага.
Еще в начале зимы кочевье,
