её не пускать. Ведь столько работы по дому, а ей грамота не нужна. Учить дальше они её не собирались, одни только траты впустую. Пусть вон сидит дома, да нянчит детей. От этого больше пользы.
Замуж её, конечно же, никто не возьмёт. Ну, какой она работник в огороде, или поле? А кормить зря ума, ну, если только слабый на голову мужик сдуреет. Но, такая связь никому не нужна. Ещё чего нарожают детей, а кому они нужны эти дети, от таких родителей. С больной ногой, да головой. Нет, пусть лучше дома сидит.
Это был однозначно приговор. Не разумный, не заслуженный. А главное, жестокий. Чем провинилась эта девочка перед самыми родными людьми, что они вот так огульно, решили её судьбу? Разве, только тем, что оказалась именно их ребёнком? Бессердечных, чёрствых и никчёмных людей. Способных лишь рожать детей, не доведя их до ума.
Но всякие комиссии по ликвидации безграмотности строго следили за миссией возложенной на них и такой трюк никто бы не оставил не замеченным, не ходи она в школу. И она, теперь уже здесь в Москве была очень удивлена, как это матушке удалось уговорить родителей, чтобы они отпустили Ниночку с ней?
Ведь она была старшенькой, и всё, что касалось домашней работы и младших братьев и сестёр лежало на её хрупких плечах. Ну да, теперь ведь подросли последующие за ней, двое братишек, а совсем малышей больше не появлялось. Да куда уж больше, и так семеро по лавкам.
Глава 6
А тётка уговорила свою племянницу, то, бишь мать Нины, легко и просто. Пообещав ей, что устроит дочку их в монастырь. И замуж не надо идти, и накормлена, одета, обута будет. Да, ещё и работу посильную найдут ей там. Псалмы читать. Да отмаливать грехи. Возможно и ваши. Чем не работа?
В Москве Елена Дмитриевна имела свою отдельную двушку, плата всё тех же чужих мужей за её ночи любви с ними. И не все они были такими, как тот прохвост, что подставил её в своё время.
Она работала заведующей отделом готового платья в большом магазине, а он был его директором. Вот и подставил свою любовницу под монастырь, а сам остался в стороне. Елена Дмитриевна не выдала его, оттрубив от звонка до звонка, надеясь, вернувшись, урвать с него жирненький кусочек откупа, за её молчание.
Но, выйдя на свободу, и встретившись с ним единственный раз, узнала, что он поднялся за эти семь лет не на одну ступеньку вверх. И предупредил её, что, если она надумает, навредить ему их прошлой связью, он сотрёт её в порошок.
В бараний рог скрутит и тогда ей уже светит намного больше, чем прежние семь лет. И она отступилась. Да пропади он пропадом, этот бандит с большой дороги. Она будет жить, как курочка. Там гребнул, там клевнул и сыт.
Но прописывать эту бедную родственницу, она не спешила.
Кто знает этих деревенских? Они просты с виду, а что у них внутри не поймёшь. Пропишешь, а она со временем и турнёт тебя из родной квартиры. Да и, ведь она молоденькая, хорошенькая, сладенькая.
