с истиной. В тюрьме дело с продовольствием обстояло действительно плохо. «В ужин кладутся картофельные отбросы и гниль, которые подбираются лопатой и ошпариваются кипятком», – с такими жалобами обращались заключенные к врачам. Когда медики провели тщательный анализ пищи, то действительно наши в еде очистки и гниль. В свое оправдание повар заявил, что «многие заключенные требуют, чтобы суп был погуще и просят картошку совершенно не чистить». Кражи и злоупотребления со стороны тюремных поваров были довольно частыми92.
С осени 1918 года и в течение всех 1920-х годов голод в ярославской тюрьме – постоянное явление. Если осенью-зимой 1918—1919 гг. врачи еще отмечали «доброкачественность» хлеба, выпекаемого в тюремной пекарне, то в дальнейшем в медицинских отчетах крайне редко можно видеть даже «удовлетворительную» оценку тюремного продовольствия. Эсер М. Володин вспоминает 1920 год так: «Целый день голоден. Жадно ищешь хлебных крошек на столе. Да и как быть сытым. Фунт хлеба, мешанного с мякиной и соломой, паточная конфетка, «баланда» на обед, баланда на ужин. Все разнообразие в том, с чем «баланда»: с крохотным кусочком гнилого мяса, с разваренной ржавой и тухлой селедкой или с затхлым пшеном. Трудно не только работать, читать трудно: голова кружится – ложишься. Продовольственная помощь «с воли» первый месяц совершенно отсутствовала: В. Ч. К. сначала тщательно скрывала наше местопребывание, а затем, когда «тайна сия была открыта», категорически отказала в приеме передач для нас. И только в последующие месяцы скудно просачивались передачи Политического Красного Креста и наших родных. Ждали мы этих передач с нетерпением и всегда получали добрую половину съестных продуктов сгнившими, протухшими, с явными следами крысиных зубов. Добиться разрешения отправить в Ярославль социалистам-революционерам мешки с передачами, да это было воистину для всех наших родных и близких, для Политического Красного Креста хождение по мукам! Постоянный голод скоро начал сказываться; стали развиваться и прогрессировать различные хронические заболевания: туберкулез, сердечные недомогания, острое малокровие, желудочные болезни. Плохим паллиативом служил и «больничный стол». Правда, «больничный стол» давал ломтик сыру да ложки две киселю, но он отнимал четверть фунта хлеба93.
Тюремная больница, состояние которой М. Володин, как видим, описывает крайне негативно, также находилась под наблюдением городских врачей, однако у санитарно-эпидемической службы города не хватало ни персонала, ни средств, чтобы исправить сложившуюся ситуацию (ведь и городская больница переживала тяжелые времена). Штатное число коек тюремной больницы составляло 65 штук. Врачи писали: «В палатах зловоние. Белье плохо стирается за недостатком мыла, меняется раз в неделю как на не лихорадящих, так и на лихорадящих. Ходячих больных водят в общую баню. Ванна имеется лишь для чесоточных и последнюю неделю не функционирует. Служительский
ГАЯО. ФР-3456. Оп.1. Д.32. Л.9.
Володин С. Эпопея увоза в Ярославль. [Текст].// ЧЕ-КА. Материалы по деятельности Чрезвычайных комиссий. – Берлин, 1922. С.189.
