Ратманов, поддерживал капитана во всех спорах. Он бывал даже круче Крузенштерна, таков уж характер Макара Ивановича. И от других офицеров Ратманов суждений своих не скрывал. Вот и сейчас, на шканцах, продолжил он разговор:
– Да и не в том беда, что кукла он, а в том, что при пудреных своих мозгах лезет в морские дела. Здесь не императорский двор и не компанейские торга…
Лейтенант Головачев до того времени в разговоре не участвовал. Стоя у планшира, смотрел, как серебристыми веретенцами прокалывают воздух летучие рыбы. Сейчас он обернулся:
– Право же, Макар Иванович, непонятно, отчего вы так невзлюбили Николая Петровича. Мысли его не всегда совпадают с нашими, да не значит же это, что он дурной человек.
– Для своих друзей придворных, может, он и хорош.
– Да не столь уж он и придворный, и звание камергерское получил недавно. Николай Петрович просвещенный человек, недаром же служил в секретарях у знаменитого нашего стихотворца Державина. Говорят, что был знаком и с Радищевым, который чуть не лишился головы за свою книгу о непосильном рабстве крестьян…
– Знаком-то знаком, да только где сейчас Радищев, а где Резанов. Радищева камергером не жаловали…
– Ну и Николай Петрович камергерство свое не в петербургских палатах проживает, – слегка раскрасневшись, возразил Головачев. – С нами идет вокруг света. А каково ему? Жену похоронил недавно, тоскует. И о детях оставленных тревожится.
Ратманов, однако, не сдался:
– О жене, коли ее нет уже, не все ли равно где тосковать? – грубовато усмехнулся он. – Что на берегу, что в океане… А о детях обещана ему государем великая забота…
– Капитану нашему тоже несладко, – вмешался мичман Беллинсгаузен. – От молодой жены ушел в море, от сына, который только что родился. Легко ли? Небось ночей не спит…
– Да полно, господа, – сказал лейтенант Ромберг. – Что бы ни случилось, государь не оставит наших близких.
– Это уж точно, – усмехнулся Ратманов. – За государем мы как за каменной стеною…
Все неловко замолчали: слова были вроде и правильные, а вот усмешка Макара Ивановича…
– А что это, господа, мы о всяческой суете беседуем! – излишне громко воскликнул Беллинсгаузен. И добавил уже искренне: – О том ли надо думать, когда близится такая минута! Ведь экватор же! Мыслимо ли?
– А и в самом деле, черт подери! – весело согласился Ратманов. – Сколько ни плавал в жизни, а не чаял быть при таком деле. Российские корабли первый раз вступают в другое полушарие Земли! А?
– Да скоро ли уж? – нетерпеливо сказал Отто Коцебу.
В то же время шла беседа и в группе, где стоял Резанов. Глядя на матросов, что возились с парусиновым бассейном, майор Фридериций сказал, пряча под шуткой опасение:
– Как бы капитан наш не распорядился учинить Нептуново крещение всем без различия званий. Право, господа, экватор – великое достижение, но стоит
