переполох: то, карабкаясь на подоконник, роняла горшок с цветком и сидела усыпанная землей и с зелеными листьями на голове; то, раскидывала в купальне голубоватый порошок и пачкала все, до чего могла дотянуться. Вытащила черную пасту, которой натирают обувь, и вымазалась с ног до головы, а потом громко ревела, когда отмывали.
Папа мало бывал дома и все время баловал любимых дочек то красивыми нарядами, то игрушками. Воспитанием занимались мама и бабушка, уж они-то держали сестричек в строгости.
Летнее тепло сменилось дождями, а они – белой крупой и морозами. На улице щипало нос и щеки, но как весело было лететь на санках с горки, падать в хрусткие сугробы и щуриться на сверкающие ледяные кристаллы, блеском напоминающие украшения апсар.
В этом мире есть своя красота, только ее надо понять и принять. Потихоньку я привыкала и полюбила новую семью. Вика меня чувствовала и говорила, что у нее есть невидимая подружка, которая учит танцевать. Танцевать нравилось нам обеим и, едва заслышав музыку, мы с удовольствием предавались любимому занятию. Не отставала от нас и Ирина. Правда, стало немного скучно, после того, как сестра начала где-то пропадать днем, а, появившись дома, с серьезным видом садилась за стол и что-то делала с листами бумаги. Когда же Вика донимала просьбами поиграть, то Ирина сердилась и жаловалась маме.
Мы с Викой стали еще ближе. Я ее развлекала, придумывала игры и рассказывала о жизни в Сварге. Нам с ней было хорошо в обществе мамы и бабушки. Но однажды наступил тот день, когда на Вику надели нарядное платье, а каштановые кудряшки первый раз заплели в косы.
Повертевшись перед зеркалом, она одобрила фиолетовое с оборками платье, придавшее зеленым глазам еще большую яркость, и нетерпеливо приплясывала, пока собиралась мама. Я же не понимала, что происходит. Нас привели в большую, полную детей комнату и оставили там, наказав вести себя хорошо.
В первый же день неугомонная девчонка подралась с мальчиком из-за того, что он стукнул ее по голове, вылила на себя и соседей компот и, словно обезьяна, взобралась на крышу маленького домика, когда всех вывели на улицу. Снимали непоседу несколько взрослых.
А вечером состоялся серьезный разговор с мамой и бабушкой.
– Вика, дочка, нельзя себя так вести. Нельзя обижать других детей. Нельзя обливать их компотом, иначе с тобой никто не будет играть, – увещевали они.
– Ну и пусть! – Вика так тряхнула головой, что развязавшийся пурпурный бант упал на пол, а получившие волю кудряшки – разлетелись. – У меня уже есть подружка и с ней играть намного веселее, – заявила она.
Но на следующее утро нас опять повели в тот странный дом, и опять. Продолжали водить несмотря на все проказы.
Постепенно Вика обзавелась подружками, они вместе играли, но когда приходило время засыпать, она всегда просила меня рассказать сказку.
– Вика, девочка моя, – сказала однажды мама, одевая нас, чтобы забрать домой. – Воспитатели
