преградил ей путь.
– Что вам нужно? – спросил он тихим, резким голосом, с сильным восточным акцентом.
Во рту у него сверкали золотые зубы.
Понимая, что ее гражданская одежда может ввести его в заблуждение, Лудивина вытащила из кармана удостоверение.
– Я не собираюсь вам досаждать. Я хочу вам помочь.
Мужчина отступил на шаг назад, не сводя с нее враждебного взгляда.
– Никаких проблем, тут все спокойно.
– Я пришла по поводу Джорджианы Нистор.
Глаза ее собеседника на миг словно озарились.
– Вы поймали ублюдка?
– Нет. Я как раз хотела задать вам несколько во…
– Мы уже все сказали.
– Я знаю, вы говорили с моими коллегами из РОСП Версаля, но я из другого отдела. Понимаете? Я хотела бы вас…
Мужчина свирепо замотал головой и указал на машины:
– Нет, нет, все уже сказали, уезжайте.
– Я…
– Хватит! – гаркнул он. – Оставьте нас в покое!
– Жик! – раздался где-то поблизости женский голос.
У входа в крошечную, чудом не падающую хижину, с куском синего брезента вместо крыши, показалась крупная женщина. Она решительно обратилась к мужчине на языке, которого Лудивина не знала: тот разразился бранью, плюнул на землю и ушел.
– Спасибо, мадам, – начала Лудивина, подходя к ней.
Перед ней стояла женщина неопределенного возраста: возможно, ей было всего лет сорок, но выглядела она гораздо старше. Маленького роста, с длинными, тщательно расчесанными, густыми иссиня-черными волосами, она куталась в заношенный халат, явно надетый поверх какой-то еще одежды.
– Жикайо не любит полицейских. У него два сына, у обоих проблемы с законом…
У нее тоже был сильный акцент, но она свободно объяснялась по-французски.
– Мне очень жаль. Я пришла по поводу Джорджианы Нистор.
– Я слышала. Это хорошая девушка, я хочу помочь.
– Наверняка вы были с ней знакомы, – сказала Лудивина, чувствуя себя довольно глупо.
Она огляделась и отметила про себя, что поселение уходило в лес куда глубже, чем она предполагала. Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись хижины. Некоторые жались к деревьям, другие были сколочены из деревянных поддонов, обитых сверху листами железа, третьи, большего размера, казались куда более прочными и долговечными… Между грудами коробок и разбитых деревянных ящиков стояли тележки из супермаркета, набитые тряпьем и деталями машин. Возле бочки, в которой горел костер, грелись какие-то подростки, осторожно поглядывавшие в сторону Лудивины. За длинным столом на самодельных лавках сидело несколько человек, изучавших ее без единой капли добродушия во взгляде.
– Все здесь знают Джорджиану.
– Вы ее родственница?
– Я тетя.
