парням, что фриц сделал для меня, они тоже удивились, почему он не закричал или не стрелял, вроде прониклись.
– Ладно, передадим в особый отдел, ты зря, кстати, волнуешься. Никто их там не бьет, они, как правило, или на конвой прыгают, или говорят спокойно все, что их спрашивают.
– Да не то чтобы волнуюсь, враг он и есть враг, но вот как-то не хотелось бы, чтобы он сдох. Пусть в лагере посидит, поработает. Думаю, пользы больше будет, чем если просто шлепнуть.
– Иди уже, жалостливый ты больно, – сказал один из бойцов, а стрельнув глазами по сторонам, добавил: – Да не болтай об этом, многие тебя не поймут, или сам в лагерь поедешь, или шлепнут.
– Да шлепнут меня в бою быстрее, но за совет – спасибо.
Я хлопнул Макса по плечу и, кивнув, ушел. Надеюсь, доживет до нашей победы. Черт, вот же меня «прибило», слюни распустил, как… Так, надо срочно кого-нибудь убить, а не то и я в пацифизм ударюсь.
Вернувшись на позиции, что мы заняли после закончившейся атаки немецких танков, и узнав, что командир еще не вернулся, лег спать. Петруха нашел где-то шинельку и заботливо укрыл меня. Снилась какая-то хрень. Полностью «провалиться», как мечтал, не получилось, ворочался в какой-то полудреме. Проснулся с приходом Нечаева.
– Спишь, сурок? – легонько толкнув меня в плечо, улыбнулся командир.
– Ага, только сон какой-то хреновый. Как дела у нас? – протерев глаза, спросил я.
– В штабе думают об ударе по укрепленным пунктам, но после артналета.
– Ого. Чего, поверили фрицу, ну то есть Максу?
– Да, это и с их разведданными совпало, просто немец гораздо подробнее все указал, ты молодец.
– Это Макс молодец, надоело ему воевать, видимо, да и неидейный он, как мне показалось.
– Да, я ведь спросил его, он и служит-то всего два месяца, не врет, в документах так сказано. А ты чего же его особистам отдал на берегу?
– А что?
– Так его в штаб затребовали, отправили людей, а им наши сказали, что фрица уже «списали».
– Ой блин, мне теперь влетит…
– Да уже влетело. Мне за тебя перепало.
– Виноват, товарищ старший лейтенант, исправлюсь! – искренне брякнул я.
– Ладно, комдив не забыл, кто тут четыре дня фрицев давит чуть не в одиночку.
– Ой, да ладно уж, прямо «фрицедавителя» нашли, – скромно заметил я.
– А, забудь. Нормально все будет. Там куда хлеще дела обстоят. Меня комполка обматерил, что я все через его голову в штадив докладываю.
– Не, а чего он хотел-то? Такие сведения и нужно комдиву нести, чего сделает комполка, у которого от полка батальона уже не наберется?
– Так-то да, но устав никто не отменял, говорит, что выслуживаюсь.
– Дурак он. Кто если не он все сливки от наших удачных действий снимет? Ладно, в разведку кто пойдет? Дивизионные?
