пятое: на какой бы поверхности тебя не использовали, ты всегда должен оставить свой след. Независимо от твоего состояния, ты должен продолжать писать.
Карандаш понял и пообещал помнить об этом. Он был помещён в коробку с призванием в сердце.
NN
Ещё одна большая программа
У одного купца было сто пятьдесят верблюдов; они шли по пустыне, навьюченные товарами, а с ними ещё сорок послушных рабов и слуг. Однажды вечером купец пригласил в гости одного своего друга. Это был Саади. Всю ночь напролёт он без устали рассказывал гостю о своих делах и заботах, о том, как утомительна его профессия. Он говорил о своих сокровищах в Туркестане, о своих поместьях в Индии, показывал документы на владение и ювелирные изделия.
– О, Саади, – вздыхал купец, – я совершу ещё одно путешествие. А уж после этого я позволю себе заслуженный отдых, о котором мечтаю так, как ни о чём другом на свете. Я хочу отвезти персидскую серу в Китай; я слышал, что она там в большой цене. Оттуда я повезу китайские вазы в Рим. Затем мой корабль повезёт римские ткани в Индию, и далее я повезу индийскую сталь в Халаб. Из Халаба я буду экспортировать зеркала и изделия из стекла в Йемен, а из Йемена вывезу бархат в Персию.
С мечтательным выражением лица он рассказывал всё это слушавшему его Саади.
– А уж после всего этого моя жизнь будет посвящена отдыху и размышлению высшей цели моих помыслов.
История по Саади
Аэропорт Михалыча
В таёжном селе Ижма в разгаре был грибной сезон. Стояла золотая осень, и сельчане устремились в лес по грибы, по ягоды. Мужики заготавливали дрова, готовясь к зиме и непогоде. Кто-то из них напилил поленья и сложил их на старой взлётно-посадочной полосе когда-то действующего аэропорта посёлка. Уже как 12 лет аэропорт был расформирован, осталась только маленькая вертолётная площадка, которой командовал один-единственный человек Сергей Михайлович Сотников. Он был в этом хозяйстве, которое трудно даже назвать аэропортом, как говорят в народе, и «жнец, и швец, и на дуде игрец».
И в этот день, обходя полосу, Сотников заметил заготовленные дрова и незадачливого односельчанина, который собирался, было, уже уходить.
– Ты что здесь дровяник устроил? – спросил Михайлович – Давай-ка забирай свои поленья, нечего полосу загромождать.
– Да брось, ты Михалыч! Уже сто лет мы самолётов не видели, а ты всё возишься со своей полосой, – раздражённо сказал сельчанин. – Пусть пару дней полежат. В выходные мне делать нечего, я приеду и заберу.
– Ты это брось! Увози всё сейчас же. Полоса – это стратегический объект. Самолёты, видите ли, у него не летают сто лет, – заворчал Сотников. – Сейчас не летают, так, может, в будущем полетят. Россия у нас большая, дел накопилось много. Но, может быть, там наверху и о нас в Ижме скоро вспомнят, тогда и будут летать.
– Михалыч, я тебя умоляю, не смеши людей! Ты, как чёрт со ступой, всё с этой полосой возишься. Там не ложи, здесь не езди, как будто аэропорт у тебя действующий, а ты начальник, как в былые времена. Тебя уже и самого уволили! Никому ни
