тут – большая редкость.
– И не думал грубить, – буркнул я, и отвёл взгляд.
Мы поднялись к петляющей змеёй дороге и направились в Старый Град.
– Чудовища сидеть на месте не будут. Им сладко здесь, привольно, – тем временем произнёс Живко, поглядывая на проезжавшие мимо машины.
Туристов тьма, жизнь не прекращается даже ночью. Хорошо, что твари Границы не приметили этих гуляк. Правда, в Старый Град соваться им боязно. Здесь столько охотников и огнедаров, что можно потерять голову, едва коснувшись выщербленных временем ступенек возле маленького рынка.
Поняв, что моё молчание – явно не признак жажды общения, Живко покачал головой, потом посмотрел на меня:
– Зайдёшь? У меня есть сливовица и рыба. Готовил сам.
Я чуть улыбнулся:
– Совращаешь молодое поколение с пути истинного?
Живко поднял руки в немом жесте, будто призывая небо в свидетели.
– Именно! Горан, нельзя быть таким серьёзным. Жизнь – это не только бой с чудовищами. Это совершенно прекрасная штука, где есть место доброй сливовице и отличному пршуту[1]. И ещё…
– Что?
– Пообещай, что зайдёшь завтра же к Дубравке.
Я резко остановился. Ну вот, этого ещё не хватало!
Но хитрый Живко сделал вид, что только что прозвучавшие слова были сказаны вовсе не им. И как я ни пытался вернуться к разговору – ничего не выходило.
В конце концов, пришлось признать, что опыт и годы – это вам не просто так. И старый плут обведёт молодого по щелчку пальцев. Разговор получился что надо. И домой я шёл спокойный и задумчивый. Только поглядывал на ночное небо да на часовую башню церкви святого Юрая.
Тишина. Покой. Никого нет. Дома тоже. С тех пор как я купил себе отдельный домик, так было всегда. Старшие Ладичи только посмеивались: «Заведёшь пару – вернёшься». Я пожимал плечами. Вроде как молодым лучше жить отдельно. Но то и дело обращал внимание, что охотники, едва обзаведшиеся семьями, всё же приходили к старшим. Кто его знает… Возможно, так и лучше. Судить сложно, пока сам не проверишь.
Стоило мне оказаться в коридоре, как в темноте вспыхнули зеленью кошачьи глаза.
– Мяу! – сообщил упитанный котяра, практически слившийся с темнотой, и потёрся о мои ноги.
Вот кто, пожалуй, всегда ждёт и рад видеть после любого боя с чудовищами.
Пришлось всё отложить и взять его на руки.
– Что, Лука, заждался?
Кот раскатисто заурчал и потёрся головой о мой подбородок. Этого парня не смущает, что я небрит. Даже наоборот, наверное, принимает так за своего. Будто я тоже кот, только большой, горячий и малость бестолковый. Потому что кот такого размера не может быть умным. В это Лука свято верил, считая себя самым талантливым и грамотным в моём жилище.
– Проголодался?
– Мр-р-р.
Ну конечно. Пришлось покормить во
Пршут – копчёный или вяленый свиной окорок.
