ни с кем возиться и не придется?
До крыльца вел хлипкий деревянный настил – узкая скользкая дорожка между горами хлама.
Не хватало еще упасть и напороться на что-нибудь. Это же гарантированный столбняк.
Раздражение нарастало, а вместе с ним – желание поскорее закончить.
Рука невольно сжалась в кулак.
Кто послушает старика? Да любой, кто приедет сюда, с легкостью поверит, что тот мог сам оступиться и удариться.
Олег громко постучался в дверь – ответа не было. Еще раз, и еще. Даже подергал ручку – заперто.
Стоило ли сомневаться?
Федор Никодимович – даже имя такое странное, архаичное, такой же раритет, как и все вокруг, – жил здесь со времен царя Гороха. Он не отвечал на письма, в доме отсутствовал телефон. Дедок наверняка не знал даже, какой сейчас год.
Олег всеми силами пытался избежать личной встречи, но правнуку, Григорию Пивикову, уж больно захотелось отправить засидевшегося на этом свете родственничка в дом престарелых и распоряжаться землей по собственному усмотрению. На самом деле Олегу было немного жаль старика, ведь что Захарьино, что сам Федор Никодимович никому не были нужны, пока правнук не прознал, что где-то наверху решили расширить Москву и скоро деревня окажется в черте города. Олег прекрасно понимал упрямство деда, но гонорар заглушал совесть.
Все просто. Да и в доме престарелых деду уж точно хуже не будет.
Менее добросовестные коллеги провернули бы дело хитрее, и за Федором Никодимовичем приехали бы санитары из психушки, но Олегу не хотелось так поступать.
По крайней мере пока.
Если раньше Олег гадал, отчего внук сам не хочет уговорить деда, то теперь такого вопроса не возникало.
– Федор Никодимович! – позвал Олег. Ответа не было.
Поворчав, мужчина заглянул в мутное окно веранды.
Ничего не видно. Может, он уже того…
– Ты что это, сукин сын, здесь делаешь?
Олег удивленно обернулся – старик стоял возле угла дома, кутаясь в безразмерную телогрейку. Дедок выглядел плохо – опирался на палку, сильно щурился, да и лица было толком не видно из-за косматой седой бороды и надвинутой на глаза шапки. Он пожевывал пожелтевшую папиросу и не сводил полуслепого взгляда с незваного гостя.
Даже сюда доносился запах немытого тела.
– Здравствуйте, я Олег Дмитриевич… – начал мужчина, доставая визитку, но старик стукнул по стене дома.
– Да знаю я, кто ты, собака. Пшел отседа.
– Вы не поняли…
Федор Никодимович сплюнул на землю и похромал в сторону крыльца, чавкая калошами по грязи. Чем ближе он подходил, тем нестерпимее становилась вонь.
Никакой жалости Олег уже не испытывал.
Неудивительно, что и правнучек не горел желанием приезжать.
