четырьмя лапами, в глазах замер смертельный страх, точно он вдруг узнал собачника.
– Буска… Буска… – прошел по толпе шёпот.
Это была великолепная зверовая лайка. Никакого сравнения с Жуликом. Старик обрадовался и сразу схватил сачок.
– Сперва Жулика выпускай! – протестующе заорали мальчишки.
Но собачник заторопился, накинул на Буску сачок и, не обращая внимания на его яростное сопротивление, впихнул в ящик и захлопнул дверку.
– Жулика!.. Жулика!.. – загудели ребята и стали подступать к телеге.
– Цыц!.. Не подходи!.. – старик угрожающе поднял кнут, заслонив собой ящик.
Но тут показался Копейкин, он что-то крикнул, и, словно по мановению волшебной палочки, всё стихло. Мальчишки даже подались назад от телеги и, повернувшись к конопатому пареньку, недоуменно ждали, не веря, что он отдал Буску.
Я сошел с крыльца.
– Трогай, дедушка, трогай! – послышался спокойный голос Копейкина.
Собачник не торопясь уселся на телегу, всё время подозрительно поглядывая в сторону, где стоял конопатый паренёк. В последний раз оглянулся на присмиревших, сбитых с толку ребят, дернул вожжи и ременным кнутом стегнул по ребрам мерина. Телега загрохотала по мёрзлой дороге. Собаки в ящике все разом завыли, Толпа стояла, всё ещё не веря случившемуся.
И вдруг дружный хохот, точно взрыв, потряс всю улицу: у телеги сошли с осей оба левых колеса. Она сильно наклонилась, и старик, свалившись в снег, замотал в воздухе длинными ногами.
Мальчишки торжествовали.
Едва отряхнувшись от снега, разъяренный собачник кинулся на толпу с кнутом. Ребят как не бывало – кто куда! Только Копейкин стоял на месте, будто примёрзший к дороге, в расстегнутой телогрейке, в сдвинутой на затылок шапке, чуть побледневший и решительный. Старик всем своим гневом обрушился на него, размахнулся, чтобы ударить, да так и замер с высоко поднятым кнутовищем.
– Не надо, дедушка, драться, – сказал спокойно, не без лукавства подросток.
– Я тебе покажу, пескарь, как гайки отвинчивать! Думаешь, не вижу, что ты тут за атамана?!
– Ну, пускай я, – с достоинством ответил Копейкин. – Могу пойти на переговоры.
– Гайки давай, а не переговоры, разбойник!
– Выпускайте всех собак, тогда и гайки получите, а то никуда не уедете.
Старик перевёл сузившиеся от гнева глаза на осмелевших мальчишек, на свою скособоченную телегу и, трезво оценив обстановку, прошипел:
– У-у-у, змеёныш!..
Он долго возился над люком ящика. Наконец, дверка распахнулась, и собаки, чуть не передавив друг друга, вырвались на свободу.
Ребята неистовствовали, кричали, прыгали, свистели. Они помогли старику надеть колеса, усадили его в телегу. С каким-то удивительным безразличием к ударам кнута мерин засеменил по дороге. Свернув в переулок, старик оглянулся и угрожающе потряс в воздухе кнутовищем.
…Моя квартирная хозяйка
