Как быть?
– Аркаш, не расстраивайся! – донеслось до него. – В следующий раз обязательно…
Он понял, что или сейчас, или никогда. Если даст ей закончить фразу, если смолчит, уважать себя перестанет. Идиот! Недоросль! Мальчишка!
– Что?!! – прошипел по-змеиному, помнится. – Ты что о себе возомнила? Дело не во мне, дура! На себя посмотри! Другие девки, как девки, ничего из себя не корчат, работают, а эта… – окинув Жанну презрительным взглядом, выстрелил окурком в алеющий восток, резко оттолкнул её, развернулся.
Поначалу она ничего не поняла, широко смотрела, как он одевался, как нервно зашнуровывал ботинки в прихожей.
– Эх, Аркаша, Аркаша, – последнее, что услышал он с лестничной площадки перед тем, как хлопнуть дверью. Утренний ветер «прошил» его сверху донизу, сразу же зазнобило. Кажется, начал моросить противный мелкий дождик.
Подняв голову, разглядел Жанну на балконе, перематерил себя последними словами. Она держала руку у рта. Чтобы не разрыдаться. Он спешно повернул за угол. Словно подвёл черту под тем, что случилось в эту ночь, что вообще было в школе, в юности…
Больше они не виделись. До случайной встречи в парке неделю назад. Только на этот раз не он от неё отстранялся, а она. Имея полное на это право.
Двадцать лет… Даже больше. Словно их и не было. Так всё остро накатило, что чуть с «катушек не съехал». Он сейчас – в её упакованной квартире. Опомнился, когда она хлопнула дверью. Кажется, сказав что-то про холодильник и про то, что дорогу домой самостоятельно найдёт. Сообразил, что на дворе – 21 век, ему почти сорок, и хорохориться, как в юности, не перед кем.
Быстро одевшись, подошёл к широкому окну, взглянул на панораму просыпающегося города. Как дальше-то жить?
Потом прошёл вглубь квартиры, взял с тумбочки свадебную фотографию её дочери. Как бы он хотел оказаться на месте счастливого жениха! Полжизни бы отдал за это! Девушка была похожа, как две капли воды, на Жанет образца восьмидесятых.
Русалка без дельфина
Кристина смотрела на дремавшего Вениамина и утирала одну слезу за другой. Даже во сне он теперь был другим. И не хотелось его погладить, поцеловать спящего, как это случалось раньше.
Господи, если бы он тогда, очнувшись, назвал её русалкой, если бы… Всё бы было по-другому. Это их мир, созданный певцом и композитором Игорем Николаевым: она – русалка, он – дельфин. Когда-то на концерте Николаева они познакомились и решили друг друга так называть.
Обычно, выходя из комы, Вениамин с укоризной замечал: «Опять плакала, русалка!» И сразу становилось легко и хорошо. Эти слова означали, что болезнь не смогла его отобрать. Вновь победа осталась за ними, и жизнь продолжалась!
Но в этот раз он не назвал русалкой. Более того, не заметил вовсе. Теперь она для него – пустое место, и это было страшнее всего.
Всегда думала, что любовь сильнее болезни. Считала, любовь поможет им выстоять. У них обязательно
