Она отвратительная эгоистка. Твои просьбы сделать прическу для хвоста она как будто не слышит – а вот с клиентами, которые в ее салон красоты приходят, Марсия – медовый пряник.
Мопсишка отчаянно зарыдала.
– Все, что я говорю, чистая правда, – сладко пел некто, – ах, как мне тебя жаль. Знаешь, если ты в семье никому не нужна, то зачем такая семья, а? Лучше уйти в другую, где ты окажешься единственной обожаемой доченькой. И все тебе, все-все-все: любовь мамы, еда, подарки, понимание, похвала. Вон вас у Мули сколько! Сестрицы наглые, они умеют от матери внимания добиваться. А Куканечка тихая, воспитанная, нежная. Мама Муля ее поэтому и не замечает. Ты просто как белый лебедь в стае ворон. Ох, как тяжело Куки жить! Но ничего, я помогу тебе. Сердце разрывается, когда я вижу несправедливость и ощущаю чужие страдания. В кого ты хочешь превратиться? У кого, на твой взгляд, самая счастливая жизнь? Кто из жителей деревни за Синей горой имеет все? Чья мама все капризы выполняет?
– Енотихи Вари, – прошептала сквозь слезы Куки, – но…
Докончить фразу мопсишка не успела.
– Отличный выбор, – обрадовался голос, – изменение начато.
– Стойте, стойте, – закричала Куки, – не торопитесь, я не договорила!
Деревья зашумели, откуда ни возьмись налетел ветер, его порыв сбросил мопсишку с пенька, покатил по тропинке.
– Мама, – закричала перепуганная Куки, – мамочка! Спаси меня!
Глава 4
Страшная болезнь «насморк»
– Доченька, лапочка, принцесса моя, – засюсюкал кто-то, – тебе приснился плохой сон?
Куки открыла глаза и удивилась. Где она? В спальне. Но она какая-то совершенно незнакомая, просторная, с высоким потолком и тремя окнами, на которых колышутся розовые занавески. Пол укрывает ковер того же цвета. Муля ковров не любит, называет их – пылесборники. У другой стены… Куки аж подскочила. Игрушки! Каких здесь только нет кукол. Детская посуда! Ух, сколько ее в шкафчике, который висит над пластмассовой плитой. Кухня для пупсов! Вот это да!
Куки заморгала.
– Это все мое?
– Конечно, – заверил кто-то, – что за странный вопрос. Чьи еще могут оказаться вещи в твоей спаленке, Варечка.
Варечка? Куки вздрогнула, вспомнила, как порывом ветра ее сбросило с пенька, покатило по земле…
– Кто я? – прошептала мопсишка. – Где я нахожусь?
– Детонька, ты заболела, – испугался кто-то, и перед глазами собачки возникла… енотиха Елизавета.
Куки громко икнула.
– Катастрофа, – завопила Елизавета, – деточка, ложись скорее на подушечку. Сейчас, сейчас…
Громко топая, хозяйка унеслась из комнаты. Куки встала с кровати, подошла к высокому гардеробу, распахнула дверки. Как мопсишка и ожидала, с оборотной стороны одной створки висело зеркало. Куки глянула в посеребренное стекло и плюхнулась на мягкий ковер: перед ней стояла… толстая енотиха Варя.
– Ой, ой, немедленно в кроватку, – закричала Елизавета, вбегая в комнату с подносом и пакетом в лапах. –
