было похоже – он тонко намекал мне на то, что я не вписывался в коллектив со всеми вытекающими из этого последствиями.
– Александр Николаевич, – начал я очень серьезным тоном, – я такой, какой есть. Специально ничего не таю и не скрываю. Просто в коллективе простых людей я стараюсь простым и быть. Вот Диму нашего возьмите? Выпячивается, надувает свою значимость, а сам…
– Это точно, – повеселел Исаев.
– У меня много интересов, я многим увлекаюсь. Ну, вот так получилось в прошлый раз, кто же это предвидеть мог?
Я сознательно делал паузы.
– Я жалею, что спорил с Вами, – сделал я первый пристрелочный выстрел.
– Почему? – искренне удивился начальник.
– Понимаете, Александр Николаевич, я не помню деталей. Мы все траванулись какой-то гадостью. Я наверное лишнего наплел… извините!
– Ну… кое-что наплел. Не всем это понравилось. Ну а так, ничего такого криминального, в общем! – неожиданно по-доброму ответил Исаев, – мне даже интересно было. Хотя… хотя ты меня разозлил немного.
Исаев замолчал. Молчал и я. И еще я сознательно не раскрывал, того что знаю о своей нелепой фразе.
– Ладно. Это все оставим… пока, – напустил на себя строгость начальник, – девушки наши дуются друг на друга. В общем, как хочешь, но надо их помирить. Мне вражда не нужна. Особенно бабская.
Я молчал. Я реально не знал, что говорить. Я хотел, уж было рассказать, что кое-что предпринял уже, но, заметив некоторую нетерпимость Исаева, не стал этого делать.
– Ладно, – спокойно сказал Исаев, – мы с Алексеем уезжаем. Ты отдыхай. Может быть, мы продолжим этот разговор.
– Александр Николаевич, – заторопился я, – Александр Николаевич…
– Ну что еще, – выказал он раздражение.
– Я антенну сделал уже и свою рацию опробовал, – замаливал я грехи.
– Я видел, – улыбнулся начальник. – Ладно, потом.
Исаев еще оставался, а я пошел вон. На подоконнике широкого офисного окна лежала книга Фридриха Виильгельма Ниицше «Так говорил Заратустра». Где-то из середины торчала белая ленточка закладки.
* * *
Домой я шел обычной своей дорогой. Через лес. Великолепная летняя погода постепенно приводила к прекрасному настроению. Я понимал, что со стороны начальника репрессий не будет. С Алексеем я помирюсь обязательно – тут я даже не сомневался. Девчонки… Ну, Леночка-лаборанточка – несложный орешек, думаю, подберу к ней ключики. А вот Тонечка Воробьева!
Ну, Тонечка Воробьева имеет инструмент, который не даст ей долго на меня дуться.
Кусты, мимо которых я шел, по-прежнему приглашали в гости, и по-прежнему не только меня одного.
К сожалению, на работу с Тонечкой Воробьевой мы ходили, хоть и одной дорогой, но в разное время. Моя смена начиналась двумя часами раньше, а кончалась на следующие сутки, пока сотрудников еще не было. При желании это несоответствие во времени можно было исправить, но пока до такого еще не доходило.
