разом нацепила хомут проблем. Заполнив всё свободное время, они ввергли в привычный водоворот суеты, раздувая потухшие угли былых отношений.
ГОРНИЛО
Прошло около трёх месяцев. Жизнь постепенно брала своё. Словно породистый скакун она набирала ход, и я едва успевал любоваться рассветами. Какие-то дела постоянно задвигали на задний план что-то простое, но очень важное. Я перестал думать о смерти, и лишь странный сон не давал забыть то, что случилось некоторое время назад.
Как-то я проснулся рано утром, словно выпав из сна. Почудилось, что кто-то зовёт меня. Открыв глаза, я внимательно вглядывался в тишину.
– Проснулся? – отчётливо раздалось в тиши.
«Какой странный сон», – пришло мне на ум.
– Это не сон, – словно читая мысли, возразил голос.
Я резко поднял голову и огляделся.
– Кого ты ищешь? – мягко прозвучало ниоткуда.
Сбитый с толку, я медленно поднялся и неуклюже заковылял на кухню. Подойдя к окну, полной грудью вдохнул утреннюю прохладу. Она была с горчинкой дыма от костров, последнего приюта ставших ненужными сухих листьев. Эта ритуальная кремация повторялась из года в год, но никогда она не казалась столь символичной. Постояв немного, я окончательно проснулся.
– Чудесный рассвет, не правда ли? – спросил голос.
– Твою мать, – стараясь казаться спокойным, выговорил я, сердце же при этом бешено заколотилось. – Что происходит?
– А у кого ты спрашиваешь? – как ни в чём не бывало вежливо поинтересовался голос.
Я хотел что-то сказать, но нужды в этом не было. Он звучал у меня в голове, и вряд ли кто-нибудь ещё мог его услышать. Не до конца понимая, что происходит, я подошёл к трюмо и зачем-то уселся перед зеркалом. Внимательно вглядываясь в своё отражение, не сразу понял, что пытаюсь отыскать на лице признаки безумия.
На первый взгляд всё было в норме. Но стоило мне успокоиться, как прозвучало буквально следующее:
– Возьми себя в руки! Это не игра воображения.
И снова тишина. Прошло минуты три. Не более. Волнение моё стало убывать. Разум быстро освоился, и, казалось, происходящее ему даже нравится. Но что-то во мне противилось. Какое-то смутное предчувствие надвигавшейся беды.
– В этом и загвоздка, – прервал молчание голос. – Зачем думать? Не проще ли доверять чувствам?
Происходящее становилось всё более занятным. А он продолжал говорить:
– Ты не задумывался об этом, потому что твой ум заключён в темницу. Темница эта – ваш «здравый смысл». Жить, во всём полагаясь на него, довольно скучное занятие. Но если кто-то заступит черту, вы сразу осудите то, что сами давно сделали нормой. Скажи, зачем вы постоянно игнорируете чувства? Без них ваша жизнь невозможна! Закрой глаза…
Он действовал словно гипноз, вынуждая покорно повиноваться. Веки стали свинцовыми и под тяжестью опустились…
Я
