прибавилось свету, и глаза привыкли к сумеркам, выяснилось, что мы свесили ноги над самой водой неширокой, почти стоячей речки или канала проходящего метрах в трехстах от крайних домов поселка.
Неся ружья в руках, мы двинулись по разным берегам этой канавы искать своего охотничьего счастья. Почти сразу стали попадаться утки, одни взлетали с воды, другие просто пролетали мимо, посвистывая крыльями. Оба стреляли много, но Бороде везло больше. Я и стрелял тогда плохо и ружьё мое – хваленая тулка с очень кучным боем хороша была для выстрелов по сидячим уткам, а влет давала мало шансов. Первая добыча у меня появилась возле омутка, когда сидевшие там, в камышах, утки подпустили нас почти в упор. Вторая была спорной, мы стреляли одновременно, но Борода великодушно отдал её мне – у него и так была уже полная сумка.
Мы прошли эту канаву два раза, туда и обратно. Удивительно, что на второй раз утки продолжали взлетать, хоть и пореже. Третий раз проходить по одному и тому же месту было бы уже глупо, и мы направились к центру угодий, где сосредоточилась основная масса охотников, и где нас ждали. В пылу охотничьего азарта мы не заметили, что почти всё небо затянули грозовые тучи. Лучше бы нам было вернуться на базу, но когда начался дождь, думать об этом стало уже поздно.
Второй раз в жизни я испытал ужас грозовой стихии в открытом поле. Сначала, не смотря на сильный дождь, я продолжал идти, но молнии били все ближе и ближе, и вдруг я понял, что ствол ружья может сыграть роль громоотвода – он же верхняя точка в поле и, к тому же железяка. Я повернул ружьё стволом вниз, потом, после очередного разрыва, бросил его на землю, и сам упал рядом с ним лицом в траву и закрыл голову руками, как будто это могло помочь. Может быть, это всё-таки чуть уменьшало грохот грома. Казалось, что молнии бьют прицельно, прямо в меня, их вспышки были видны даже через закрытые веки, и тут же, без всякого перерыва, как пушка над ухом, бил гром. Я не знаю, сколько времени это продолжалось, но даже когда этот ад стал уходить, вставать еще не хотелось.
– Вот так себя чувствуют утки под нашими залпами!
Я понял, что это не моя мысль, а кто-то рядом это произнес. Поднял голову и увидел, что Борода сидит рядом и смеется. Мы оба полуоглушенные какое-то время сидели рядом и хохотали, потом встали и пошли дальше. Буквально через несколько шагов впереди я увидел птицу.
Еще один случай странного восприятия действительности.
Всю оставшуюся жизнь я помню этот малозначительный эпизод. Я увидел дупеля. Дупель это и так маленькая птичка, а на расстоянии примерно десяти метров он кажется совсем маленьким. Но здесь был такой эффект, будто я его вижу в телевизоре и оператор приближает и приближает фокус. Я видел каждое перышко, клюв и испуганные грозой черные глазки. То ли из-за охотничьего азарта, то ли из-за характерного для большинства людей свойства пропускать чудеса мимо себя, я опять обратил на этот феномен очень мало внимания, а осознал его несколько позже. Я
