тем более в этой, которую чаще всего называют «абстрактной». На картинах были какие-то цветные фигурки или просто пятна; на одной, которая больше других бросалась в глаза, был изображен фиолетовый треугольник на белом фоне.
Андрюшенька, подойдите к окну – я вам кое-что покажу.
Видите, вон там, она показала на лабазы, – это были наши конюшни. И вон тот дом был наш… и вот этот. Мой отец был очень богатым человеком. А эту комнату первоначально планировали под зимний сад, но у отца была страсть к искусству… и к художникам. Он был как это?… филантропом… или меценатом. Я всё путаю… И вместо зимнего сада здесь стала мастерская. Здесь работал один молодой художник… Он был жутко талантлив. Его привел к нам Илья Ефимович…
Вы знали Репина?
Конечно… а что вас удивляет, – она махнула рукой, – я, Андрюшенька, уже вышла из того возраста, который нужно скрывать. Я родилась в прошлом веке – мне уже семьдесят девять…
Извините, что я вас перебил. Вы говорили о молодом художнике.
Да. Он так и остался молодым. Он, к сожалению, не стал знаменитостью… он погиб в гражданскую. Он был взрывной, импульсивный, как все художники и… почему-то ненавидел большевиков. Бог им всем судья.… С тех пор здесь не было настоящих художников.
Ну, как же? А Эдуард?
Эдуардик? Может быть, может быть, но я в этом ничего не понимаю… весь этот модернизм… не знаю. Пойдемте к гостям.
Не помню, о чем мы с ней еще говорили, но было интересно. Она кормила меня своими пирожками. Я хвалил их совершенно искренне. Гости занимались своими разговорами и веселились, как могли, пока не прозвучало это слово: «мазня». Сказал его Костя, и все как-то сразу притихли.
Мазня это всё, а не какая не абстракция.
Да?… Дилетант! – Людей, типа Эдуарда, тяжело вывести из равновесия, но сейчас было видно, что он взбешен и начинает брызгать слюной, – Это как раз тот случай, когда со свиным рылом некоторые лезут в калачный ряд.
– Ну да, Эдик, конечно, вы же все тут профессионалы, я забыл, – не смотря на то, что дело попахивало скандалом, Костя был на удивление спокоен, – И работаете вы друг для друга. Зачем же вы устраиваете выставки? Видимо, дилетанты тоже должны вас понимать? Вот скажи, что я должен понимать… или чувствовать, глядя на твой фиолетовый треугольник?
Подрастешь – узнаешь.
Вот теперь и Костя вышел из себя. Он очень не любил, когда задевали его рост.
Что?… Дилетант, значит, я? А вот давай-ка проделаем эксперимент. Ты мне даешь свой фиолетовый треугольник, – Костя посмотрел на часы, – На полчаса… и я тебе покажу, что такое настоящее искусство. Не волнуйся, я его не испорчу. Ты же профи – уберешь всё за пять минут.
Даже я понимал, что это переходит все границы. Бестактность была вопиющей, но Эдуард был задет за живое и не хотел отступать. Он ничего не сказал, а только сделал жест рукой: забирай мол.
Я попытался остановить Константина, но, на моё удивление, меня задержала Елизавета Ивановна.
Не
