Бабах, тарарах, уйии, крещендо! Нет, постойте! Мы Радикальные Художники-Новаторы! Тсс, тсс, ещё тише. Получай награды, заряди пушки наличностью, купайся в аплодисментах – и, чёрт возьми, можно здорово сэкономить, если не придётся где-нибудь в задней комнате выкупа́ть у дьявола заветный микрофон.
И вот мы оказались в краю, где всё вверх тормашками: технология существует, прекрасно работает, даже развилась – ибо ни один Эдисон не может вечно держать под контролем всё, что ему принадлежит, – но ни одна душа, следующая велениям моды, даже не думает о том, чтобы её использовать. По всему нашему миру раздаются голоса: СТОЙТЕ! Система работает. Люди просят, чтобы всё и дальше продолжалось так, ибо единообразие выгодно. Наш друг Фредди Э всё ещё пьёт кровь у кинопроизводителей из-за прав на демонстрацию, и все мы можем отвернуться, пока он катается как свинья в своих барышах. Время идёт, и мы привыкаем к сложившемуся положению вещей. Театр Говорит, Водевиль Поёт, Радио Безостановочно Вопит, но в синематографах тихо как в церкви. Время идёт, и публика впитывает эту истину с молоком матери. Я видела собственными глазами, как зрители вздрагивают от отвращения, увидев какое-нибудь кино, чьи продюсеры разрезали на ломтики собственные сердца и подали Эдисону, сидящему за золотым столом, ради права на то, чтобы бедолага Гамлет задал свой знаменитый вопрос вслух вместо того, чтобы безмолвно уставиться на гипсовый череп в ожидании, пока карточка для титров проделает за него всю работу. Сегодняшний завсегдатай кинотеатра встанет и уйдёт, убеждённый в том, что его обвели вокруг пальца, но не станет слушать человеческий голос.
Чего стоило бы Дружище Фредди попросту позволить нам говорить?
И всё же, всё же… У тишины своя красота. Я не могу поверить, что ленту вроде «Принеси мне сердце титана» Сола Амсела могли бы создать в мире, где каждый фильм болтает в своё удовольствие. А как быть с «Арденской Луной»? «Последним канониром»? Если бы я могла перевести часы назад и спихнуть Фреда Эдисона с его добытого нечестным путём целлулоидного трона, я бы потеряла эти киноленты, которые трижды объяли моё сердце. Он приковал нас к скале Прометея – но разве мы не подружились с орлом? Разве мы не приучились к тому, чтобы любить жизнь и без печени?
Всепланетная выставка – время братской любви и доброй воли. Это олицетворение прогресса и чудес современности.
Давайте я заявлю без обиняков: мистер Эдисон, убирайтесь с дороги.
Хальфрида Х.,
главный редактор
У меня нет желания отказаться от редкой и диковатой магии наших тихих синематографов. В них тихо как в церкви, да. Потому что они и есть церкви. И всё же я не в силах смириться с мыслью, что никогда не услышу, как угрюмый датчанин пытается решить свою судьбу и не может этого сделать. Для него вопрос навеки останется «Быть или не быть?» А для нас таковой звучит иначе: говорить или не говорить?
Сам я не стану выступать с прямолинейными заявлениями,
