противоядие и профилактические меры. Последняя эпидемия в нашей стране случилась в 1892 году, в Гамбурге, погибло более 8600 человек. Тогда Роберт Кох…
Веллер наклонился к Анне Катрине:
– Думаю, они неплохо в этом разбираются…
Она с ним согласилась:
– Да, на такие встречи не приходят без подготовки. Они уже давно занимаются этими проблемами, – а потом громко задала вопрос: – Почему именно Остфризия? Разве преступнику или преступнице не было удобнее выбрать какой-нибудь большой город?
Нюссен прошелся изящными пальцами пианиста по своей ангельской шевелюре и сказал:
– Департамент водоснабжения здесь, в Нордене, отвечает за весь регион. – Он начал перечислять: – Аурих, Ольденбург, Ганновер, Хильдесхайм, Брауншвейг, Гёттинген, Меппен, Штаде, Браке, Люнебург… – Он прервал перечисление жестом, показав, что может перечислять еще долго. – Возможно, преступник считает, что в равнинных областях вроде Нижней Саксонии особенно сложно проконтролировать, чтобы ничего не попало в систему питьевой воды, но мы готовы к подобным угрозам.
Он посмотрел на Ютту Дикманн, которая продолжала теребить свой свитер, и она ему кивнула. Это трое явно собрались уходить. В комнате возникло негодование.
– А теперь мы все примемся за работу, за которую получаем деньги, – объявила Дикманн. – Кроме того, мы все будем хранить молчание и окажем коллегам любую поддержку, которая им понадобится.
Анна Катрина хотела что-то сказать, но ее никто не слушал.
Ютта Дикманн, доктор Кайзер и Нюссен попрощались, бесцеремонно помахав всем руками, хотя Анна Катрина громко крикнула им вслед:
– Подождите! У нас есть еще несколько вопросов, и я очень хочу получить на них ответы!
Рике Герсема похлопала Анну Катрину по плечу:
– Не только у тебя, Анна, не только у тебя.
– А до меня, очевидно, вообще никому дела нет? – пожаловался Руперт.
– Кстати, выглядишь ты неважно, – проворчала Рике Герсема.
Тогда Анна Катрина громко, на всю комнату задала вопрос:
– Если кто-то хочет шантажировать туристический район… Каким надо быть дураком, чтобы делать это в ноябре, когда здесь почти никого нет?
Вопрос повис в воздухе, словно клочья тумана. Веллер разогнал воздух рукой.
Словно олицетворенная нечистая совесть, в коридоре стояла Мария Реннефарт-Нойманн, приветливая молодая девушка, которая проводила с Рупертом тест Баума. По мнению Руперта, она была невыносимо, чуть ли не демонстративно здоровой, спортивной и в хорошем настроении.
– Вы забыли про нашу встречу? – спросила она, многозначительно улыбаясь.
– Какую встречу? Не знаю я ни о какой встрече.
– Вы же попросили меня помочь вам улучшить ваши сомнительные личные достижения, чтобы постепенно достичь уровня ваших коллег.
– Я вас ни о чем не просил, –
