даже сильные моющие средства.
– Доброе утро, сестра-стажер Кросби.
Казалось бы, зачем произносить эту громоздкую словесную конструкцию, но Эллен уже усвоила, что сестрой Кросби она станет только после получения квалификации.
– Доброе утро, сестра?..
– Аткинс. – Она проверила этикетку на контейнере с лекарством и поставила его назад в шкаф.
Если сестра Уинстенли отличалась низким ростом и явной полнотой, то сестра Аткинс – высоким ростом и худобой. У нее было узкое вытянутое лицо с острыми скулами и седые волосы, забранные в тугой пучок. Из косметики – только красная помада, диссонирующая с ее блеклым внешним видом.
– Добро пожаловать в отделение. Хотите чаю? – кивнула она на видавший виды чайник в углу.
– Да, спасибо.
Эллен вспомнила наставление матери: «Никогда не отказывайся от чашки чая и возможности сходить в туалет».
– Сегодня поступит новый пациент, и я хочу поручить вам его принять.
– Мне? Но…
– Не волнуйтесь, это совсем несложно. – Сестра Аткинс отпила чай, оставив жирный красный след на ободке чашки. – Вы работали в хроническом отделении, так?
– Да, – кивнула Эллен. – Там было… не до скуки.
– Я наслышана, – улыбнулась сестра.
Эллен покраснела. Информация об инцидентах в туалете и с зубами распространилась по больнице и общежитию со скоростью вируса, и теперь все, с кем она сталкивалась в коридоре, обязательно встречали ее заговорщической улыбкой или даже легонько толкали локтем.
Сестра Аткинс похлопала ее по руке.
– Не переживайте. Нам настолько редко предоставляется возможность хоть немного развлечься, что все мало-мальски забавное сразу же пересказывают и, конечно же, преувеличивают. – Она перевела глаза на горку бумаг у себя на столе. – Новую пациентку привезут около десяти, поэтому я прошу вас приготовить кровать – ту, что между Перл и Куини, а затем пойти на склад и собрать комплект одежды: ночную рубашку, дневной халат, чулки и панталоны. Постарайтесь подобрать то, что еще не застирано до дыр.
Вся одежда здесь стиралась чуть ли не в кипятке – чтобы смыть без остатка рвоту, мокроту и следы других продуктов жизнедеятельности. Это приводило к тому, что одежда садилась, приобретала желто-коричневый цвет и теряла форму. Вдобавок от нее чесалась кожа – это можно было заключить по тому, как больные начинали расцарапывать себя до крови.
Эллен вернулась со стопкой накрахмаленных простыней и начала заправлять постель. Первым делом она накрыла матрас клеенкой – это было стандартное требование, вне зависимости от того, страдает новая пациентка недержанием или нет. На соседней кровати лежала Куини в вязаной накидке, которая покрывала ей плечи и завязывалась на шее атласным бантом. Она внимательно наблюдала за действиями Эллен из-под прикрытых глаз. У нее была целая шапка рыжих мелких кудряшек, а зеленые тени на веках, казалось, нарисовал неуклюжий ребенок.
– Доброе
