ринимали его выступления скорее как театр, нежели источник знаний. В ректорате университета считали, что Алексей Анатольевич слегка переигрывает и "превращает молитву в фарс", но закрывали на это глаза – теоретическая механика была любимым предметом студентов второго курса.
И сегодня занятие проходило в традиционном для профессора стиле.
– …и так, на расстоянии 500 километров от поверхности Земли, со скоростью равной половине скорости света пролетает… Кто? – профессор развернулся к аудитории.
– Электрон! – отозвался студент из первого ряда.
– Электрон это слишком тривиально. Пусть будет крокодил.
– Но крокодилы в космосе не летают, – не унимался студент.
– В теоретической физике, уважаемый, возможно все. А нам нужно посчитать силу взаимодействия крокодила с Землей, если масса покоя крокодила… – взгляд профессора споткнулся о студента, сидящего в надетом противогазе.
– Я не понял, молодой человек проиграл спор или противогазы снова в моде? – вопрос Арцебарского на секунду повис в воздухе.
– Да это Жора Воробьев. Он в космонавты готовится, – отрапортовал все тот же разговорчивый студент.
– Воробьев? Вы, помнится, написали последнюю контрольную на отлично. Вам можно и в противогазе, – махнул рукой профессор.
В аудитории послышался смех.
– Возможно, это и смешно, но лично я вам завидую, – Алексей Анатольевич начал шагать вокруг кафедры сложив руки за спиной, что предвещало длинный монолог, – Вам всем. Вы еще можете мечтать о космосе, о далеких планетах. Да о чем угодно! А мне, увы, это все уже поздно… Единственное, о чем я могу мечтать, что кто-то из вас доберется туда и помашет мне с орбиты рукой или передаст привет, откуда-нибудь с Марса… Ладно, вернемся к нашим баранам, точнее крокодилам…
***
Велосипедные покрышки тихо хрустели по слежавшемуся февральскому снегу. Жора ехал из университета домой, если можно назвать домом подобие цыганского табора под вывеской «Общежитие №5». Вид велосипедиста в поношенном пуховике, вязаной спортивной шапке и противогазе на фоне заснеженных улиц навевал на редких прохожих мысли об апокалипсисе. Никто из них не догадывался и не мог догадаться об истинной причине увиденного.
Жора не хотел стать летчиком или космонавтом с детства, как хотят многие. Его не привлекали крутые виражи и мертвые петли. Он вообще боялся высоты и больших скоростей, к жизни относился практично и хотел стать инженером. Идея попасть в космос овладела им недавно и несколько неожиданно. Черная бездна над головой манила его, как русалки заманивают моряков своим сладким пением. Это влечение можно было просто осознать, но сложно объяснить. Ему было все равно как он туда попадет, на ракете или на космическом лифте, который, по его мнению, человечеству уже давно пора построить. Главное – быть там. Жора прекрасно понимал, что его шанс попасть в космос близок к нулю. Поэтому он принял простое и логичное решение – если этот шанс все же выпадет, нужно быть готовым его реализовать. И поэтому он вдумчиво изучал устройство космических кораблей, бегал кроссы, подолгу висел на перекладине вверх ногами и даже научился есть в таком положении. В университет он в любое время года ездил на велосипеде, а недавно раздобыл противогаз и приучал себя жить в условиях ограниченного жизнеобеспечения.
Подъехав к общежитию, памятнику хрущевского минимализма, Жора поставил велосипед на стоянку и пристегнул его к пирамиде кодовым замком. Сейчас перед ним стояла чисто практическая задача – незамеченным пройти через вахту. Дело в том, что на Жоре висел долг за проживание, и его искала комендант. Конечно, за такое из дома не выгоняют, но ему очень не хотелось слушать назидательную лекцию о том, что все неприятности в стране от должников. Жора подождал, пока к двери подойдет очередная компания и ринулся следом за ней на короткой дистанции. Стекла противогаза в тепле мгновенно запотели, и его единственным ориентиром на пути к цели стала красная куртка одного из впереди идущих студентов. Он уже почти добрался до желанного поворота на лестницу, как сзади подобно автоматной очереди раздался резкий окрик вахтерши Клары Михайловны – Воробьев, стоять! Ко мне! Быстро!
Ходили слухи, что Клара Михайловна раньше работала контролером в СИЗО, правда это или нет, никто достоверно не знал, но кричать она умела так, что спорить с ней не рисковали даже старшекурсники.
– Клара Михайловна, я на следующей неделе обязательно…, – попытался сказать Жора через противогаз медленно шагая обратно к вахте.
– Цыц, не мычи, все равно ничего не понятно. Письмо тебе. Заказное. Забирай.
– Спасибо, – пробубнил Жора, взял письмо и почти на ощупь пошел к лестнице.
– Про долг я помню. Чтобы до конца месяца как штык! – подытожила беседу Клара Михайловна.
Жора ждал это письмо, и желание
