не ему.
Он разозлился.
– Я забочусь о доме и о тебе. Я принёс тебе шоколад, который ты любишь, и стиральный порошок, который нам точно пригодится. Я принёс это всё, не потратив ни копейки денег. И вместо благодарности, я получаю твои претензии?!
Он психанул, хлопнул дверью и ушёл – «остывать». Через пару часов вернулся.
– Мне их унести, выбросить?
– Я не знаю…
– Тебе не кажется, что глупо будет их просто выбросить, раз уж я их принёс?
Так-то он прав… Это действительно было глупо.
– Женя, а у тебя вообще совесть есть? – тихо спросила я.
– Где совесть была, там х*й вырос, – своей любимой фразой ответил он.
В течение следующих нескольких месяцев мы пили чай с краденным шоколадом и стирали бельё краденным порошком…
Шоколад был вкусный.
19
А в стране тем временем вовсю свирепствовал кризис. Удивительным образом он не касался меня – наверное, потому, что мой опыт и знания позволяли мне устраиваться на работу в основном в инофирмы. Зато он касался той конторы, где работал Женя, поскольку она относилось к производственным, а что было в 90-х с производством помнят все, кто тогда жил, ну или хотя бы учил историю. Зарплату платить перестали. Женькины друзья, которые были пошустрей, стали разбегаться по собственным сферам: один стал отделочником и хорошо зарабатывал на этом, другой вспомнил свои навыки спеца по электронике и чинил всю бытовую технику, тоже неплохо этим кормясь.
У Женьки на фоне этого всего (и моей успешности в первую очередь) начался психоз. Пить он стал больше и чаще, и, напившись, устраивал мне скандалы на тему: «Я из-за тебя чувствую себя ничтожеством. Конечно, ты же «белая кость», а я – «чернь». Эти разборки меня выматывали. Мне становилось стыдно за то, что я – из благополучной семьи, что у меня есть отец, а мама никогда не работала, что у меня высшее образование и своя квартира, что я не пью и не курю траву, что у меня вообще всё как-то успешно складывается в жизни. «Ну я же не виновата, что у меня – вот так!» – оправдывалась я. – «Что я могу сделать? Как изменить это всё?»
К счастью, тогда идея отказаться от всего, данного мне судьбой, чтобы «уровнять» нас с ним в положении, мне в голову не приходила. Пока ещё не приходила. Это произошло только несколько лет спустя…
А тогда, однажды, не видя другого выхода, я решила пойти напролом. Я помню, как мне было страшно говорить ему всё, что я ему тогда говорила… Я выбрала момент, когда он был трезв и вменяем, хоть и по-прежнему зол и депрессивен, и повела жёсткий разговор в русле: «Да ты вообще мужик или кто?! Сколько уже можно сидеть и ныть. Посмотри на своих друзей, которые не ноют, а берут и делают! Какого хрена ты всё ещё сидишь в этой конторе, которая тебе не платит? Зачем ты там работаешь? Чтобы было куда сходить потусоваться? Ну так найди другое место и тусуйся там! Ты же собирался пойти учиться! У тебя же были мечты! Где они
