ее? Этого я не знала и спрашивать у лииси Рэйэлл мне почему-то не хотелось…
Часть 2. Вне ІНЦІ
Поварской Надсмотрщик (рассказывает Зоряна)
Здание Львовского вокзала осталось прежним, но внутри я его не узнала: вонь, грязь, какие-то бабки с мешками, злобно смотрящие на всех. Орущие чумазые дети. Мужики, смачно плюющие на пол. Мерзость в общем. Да и сама я выглядела не лучше: знакомые Шульца, которым он передал меня, после того как мы с ним нелегально пересекли границу СССР, выдали мне отвратительное грязное пальто серого цвета, облезлый платок и валенки: такие войлочные сапоги мерзкого вида и очень неудобные. Еще более неудобным было нижнее белье – отвратительные, натирающие всюду, где можно, чулки, крепящиеся к некой пародии на пояс. Особым шиком этого изделия были заменяющие крючки и пуговицы кусочки веточек на веревочных петлях. Как сказала Ольга, жена одного из бойцов УПА, теперь тут все так одеваются, а городские пуговицы – вообще дефицит. Этот портновский шедевр надевался поверх сатиновых трусов – очень продвинутая деталь гардероба для колхозницы! Верха этот комплект не предусматривал. По словам Ольги, бюстгальтер – непозволительная роскошь, которая водиться не у каждой взрослой женщины. Оставалось только порадоваться, что в свои шестнадцать лет я достаточно худощава. Легкий аромат трехдневной немытости придавал завершающие черты этому неповторимому образу. Мне сказали, что теперь никто не моется чаще раза в неделю – мыло и горячая вода исчезли из повседневного быта, не вынеся советских реалий.
Кстати, Ольге я не сказала, что буду делать дальше, но объяснила, что если не вернусь из прогулки по городу, меня искать не надо. К счастью, Ольга была настоящей конспираторшей и женой бойца УПА: не стала задавать вопросов, только грустно посмотрела на меня и сказала: эти немцы совсем озверели, такую малышку шпионкой сделали. Мне было наплевать – после года, потраченного на обучение, я наконец-то ехала делать настоящее дело.
Итак, я стояла в главном зале Львовского вокзала и внимательно смотрела на пассажиров. Я решила, что для прикрытия стоит обработать магией какую-нибудь пани, направляющуюся в Москву. Она посчитает меня своей дочкой и я, не вызывая подозрений, с комфортом доеду до кацапской столицы. Однако, меня ждало разочарование: никаких пани на вокзале не наблюдалось – лишь неопрятные крикливые тетки сновали с мешками или валялись на этих же мешках, не желая расставаться с ними ни на секунду. И откуда они повылезли-то, подумала я. Год ведь всего прошел – и элегантный европейский Лемберг (ничем не хуже, а во-многом даже лучше того же Берлина) превратился просто в помойку. Лииси Хээльмна была права, когда говорила, что кацапы должны быть уничтожены, так как превращают в лайно все, к чему прикоснуться. Я подошла к кассам и стала прислушиваться, куда берут билеты. До московского поезда оставалось меньше получаса, но никто не брал билеты в Москву. Я вздохнула и подошла к краснорожей тетке с двумя мешками
