девятнадцатого века. Выходит, я только зря потратил время. Я изучил несколько страниц, но тщетно. Если там и содержалась нужная информация, мне не суждено было ее распознать. Прощайте, тайны Меццофанти.
Мои бесплодные усилия прервала Паула Фоски, которая водрузила на стол темного дерева еще один увесистый том и жестом предложила мне открыть его. Это была копия все той же инвентарной книги, но написанная современным, легко читаемым почерком. Я был так счастлив, что чуть было не встал перед библиотекарем на колени в знак благодарности.
Первым делом мне в глаза бросился многоязычный характер архива. Все девяносто коробок содержали документы, написанные на латинском, итальянском и других языках. Мое внимание сразу привлекли несколько первых же коробок, содержание которых было представлено в алфавитном порядке по наименованиям языков: английский, ангольский, армянский, бирманский, болонский, каталонский, китайский… Список оказался длинным. В итоге я насчитал пятьдесят шесть итальянских наименований языков. Это напоминало карту пустыни, такую же огромную и неприступную, как сама пустыня.
В каталоге содержалось очень подробное описание, вплоть до каждого отдельного элемента: личные письма, официальная переписка, официальные документы. Кое-что значилось в разделе «Разное». Я не знаю, кто и каким образом составлял данное описание, но он, несомненно, должен был быть полиглотом. Я испытывал чувство зависти к этому человеку, знакомому с содержанием каждого документа. Некоторые записи были достаточно подробными, и иногда в них цитировались первые строки описываемого документа – на итальянском, латинском, немецком, французском, английском, испанском, португальском, русском, китайском, арабском, армянском языках. Довольно часто в комментарии просто указывалось: «письмо на немецком языке» или «письмо на голландском языке». Иногда составитель каталога, видимо, оказывался в тупике или был слишком загружен другой работой, и тогда документ оставался вовсе без комментария.
Реликвии святого гиперполиглота Меццофанти. «Он реален, – думал я, перелистывая каталог, – он абсолютно реален». К концу дня голова моя кружилась от перегруженности фрагментами языков и алфавитов, но мне не терпелось продолжить расследование. Я искал, вглядываясь и вслушиваясь, полный надежды найти что-то значительное.
Мое второе утро в Болонье началось с того, что бармен взял с меня за завтрак два евро вместо пяти. Я заплатил запрошенную сумму, порадовавшись, что мое питание стало обходиться значительно дешевле. Когда я вошел в зал рукописей, библиотекари приветствовали меня улыбками. «Buongiorno», – сказали они, и в этом приветствии я услышал: «Добро пожаловать! Мы уверены, что сегодня вы будете читать по-итальянски совершенно свободно! Мы с радостью принесем вам коробки с документами, но, чур, не больше двух до обеда!»
Накануне мне удалось лишь просмотреть каталожные списки. Сегодня я планировал исследовать содержимое архивных коробок, которые были доставлены мне
