оставался в спальне дочери и смотрел в выдвинутый ящик, где были найдены «контрацептивы». Внезапно он решил обыскать этот ящик. Михаил Яковлевич вывернул все его содержимое, на свет показалась пачка сигарет с ментолом.
– А это чье, тоже твое? – Лицо политика приобрело свирепый вид.
– Это Лева забыл, – проговорила Лена.
– Лева? Он курит сигареты с ментолом? Когда он мог их забыть? Что он вообще делал в твоей спальне? Ты сюда мужиков водишь? Ты совсем стыд потеряла?
– Но где же мне еще принимать гостей, которые ко мне приходят?
– Где принимать? У нас особняк большой, места достаточно. Почему ты всякую дрянь сразу ведешь к себе в спальню? Ну-ка, дыхни, – приказал министр.
Лена приблизилась к отцу и дыхнула. И сразу же получила по шее.
– Так я и думал. Сколько раз тебе говорить, чтоб я больше не видел тебя с сигаретой?
– А почему ты роешься в моих вещах? Кто тебе разрешил? – пошла в наступление Лена.
– Ты как со мной разговариваешь? Отец я тебе или кто?
Лена замолчала.
– Презервативы, сигареты – на кого ты похожа? В общем, доченька моя, ты меня разочаровала. Такого я от тебя никак не ожидал. Я вынужден принять меры. Я тебя накажу. Да-да, накажу. Ты терпеть не можешь политики, поэтому три ближайших дня я буду брать тебя с собой в министерство. Посидишь там со мной три дня без дела, а там посмотрим.
– А как же учеба?
– Наверстаешь. От трех дней с тобой ничего не случится. А летом, когда я буду в отпуске, я поеду отдыхать, но тебя с собой не возьму.
Завтра утром лимузин министра Протасевича остановился на Сущевском валу, где располагалось министерство водных ресурсов. Из машины показались министр и его дочь, они прошли в белое здание цилиндрической формы. Следом за ними – охранная свита министра.
Чуть позже Олег узнал, что министр Протасевич был до мозга костей демократом, свято чтившим права человека и Конституцию, убежденным противником смертной казни и ярым сторонником суда присяжных.
7
В комнате Олега горела настольная лампа, он сидел за столом и писал все новые и новые стихи. Рядом, справа, прямо на столе сидела Лена, свесив ноги вниз, и снимала косметику, маникюр. Олег не обращал на нее внимания и продолжал заниматься своим делом. Лена тоже втихаря занималась своим. Они почти молчали, перебросившись несколькими словами. Лена уже готова была ко сну, волосы были распущены. Вместо ночной сорочки она обычно носила пеньюар. Олег еще не раздевался.
Наконец он отодвинулся на стуле, чтобы встать.
– Лена, – предложил он, – хочешь, я тебе свои новые стихи почитаю?
Но она вместо ответа вскочила к нему на колени как наездница и развязала халатик. Олег невольно увидел ее обнаженную, ухоженную, большую грудь и опешил, быстро-быстро заморгал глазами:
– Лена, ты что, прекрати немедленно!
– Почему я должна прекращать? Ты живешь в моем доме, живешь со мной. А почему ты со мной живешь? Правильно:
