поспешили определить в детский дом. Она и в саду-то была не простом – на пятидневке. Вика много работала и не могла уделять достаточно времени дочке. Мало кто знал, что она отвозит ее на пятидневку, если бы родственники узнали, заклеймили бы ее позором. Но им бы ее проблемы... Много ли зарабатывает маникюрша? Никто и не подозревал, что она работает в двух местах – в салоне красоты и в бане.
А что теперь будет с Ларочкой? Катя была уверена, что никто из родственников Вики Ларочку не удочерит. Все какие-то неблагополучные, малоимущие, с квартирными проблемами, как и сама Катя. Открытым оставался вопрос с наследством. Понятное дело, что Катя – ее единственная самая близкая родственница, но сможет ли она претендовать на эту квартиру? Получится ли оформить все как положено? Или же квартира перейдет к опекунам Ларочки? Но кто сможет стать ее опекуном? Какие-то старые тетки-бабки? Вряд ли. Остается только она, самая молодая и перспективная, – Катя. Двадцати трех лет. Работающая. Правда, без собственного жилья.
Надо было идти в детский дом, куда определили Ларочку, разговаривать с директором, спрашивать, все выяснять. Но она вот уже неделю откладывала этот визит. Спрашивала себя: а потянет ли она Ларочку? Ведь, помимо того, что ее надо кормить и одевать, придется оплачивать и детский сад... Следует все хорошенько обдумать, просчитать. К тому же если она сейчас, при своей молодости и красоте, не может найти хорошего парня и выйти замуж, то шансов обрести личное счастье с появлением в ее жизни маленькой Ларочки останется еще меньше! Вот потому-то она и боялась завтрашних поминок. Наверняка посыпятся вопросы: где Ларочка? Почему она не дома? Собирается ли Катя удочерять ее? Где они будут жить? Кому достанется квартира?
И вместо того чтобы поминать Вику, будут спорить, бросать на Катю косые взгляды, ворчать... В комнате запахнет едой, все примутся с аппетитом поглощать все, что приготовила Катя, и каждый непременно ужалит ее своим презрением, сочтет необходимым произнести какую-нибудь высокопарную мерзость: положила, мол, глаз на квартиру, а девчонку-то, племянницу свою, не взяла, в казенном доме она... Потом все уйдут, оставив после себя гору грязной посуды, и она испытает тяжелое чувство вины...
Она с каким-то ледяным ужасом вспоминала ту минуту, когда увидела на своем пороге незнакомого человека в штатском, который спросил ее, едва она открыла дверь:
– Вы Екатерина Желткова?
Ее адрес он нашел в записной книжке Вики. В сумке, которую обнаружили в разбитой машине.
– Кем вы приходитесь Виктории Желтковой?
Она ответила – двоюродной сестрой, и в эту минуту поняла, что с Викой что-то случилось. И хотя они в последнее время и виделись-то редко и почти не перезванивались, разве что по праздникам, она вдруг осознала, что с ней произошло что-то непоправимое, необратимое.
– Что с ней? – спросила она и замерла.
Мужчина сказал, не моргнув и глазом, спокойно и печально, что Вики больше нет.
Она впустила его, и он начал задавать дежурные вопросы:
