Решил, – коротко ответил Деев, не оборачиваясь.
Женька хмыкнул озадаченно, отошел. По шороху шагов поняв, что сосед направился к калитке, Деев сгреб обгоревшие щепки в бидон. Знал он давний, полузабытый обычай – если хочешь, чтоб в новом жилище лад был, собери жар из старой печи и перенеси в новую. Только вот вроде хозяйкина это обязанность, но не доверил Деев жене это душевное дело. Заглянув в бидон, он накрыл его крышкой, но не плотно, чтоб не погасли, не задохнулись угли. Когда-то мать его так поступила, и вот надо же, стариком уже вспомнил.
– Быстро с домом управились, – сказал Женька, подходя.
– Управились, – подтвердил Деев. – Чего тут управляться-то… Ломать – не строить.
– Тихо как, а? Не верится даже, что в такой тишине жили. – Женька склонил голову набок. Где-то за лесом взвыла, набирая скорость, электричка, над головами прошел невидимый самолет, в одном из оставшихся домов залаяла собака…
– Знаешь, вот так сижу, пока он есть, и это… – Деев запнулся, помолчал. – Боюсь оглянуться. Сдается, что дом за спиной, как и прежде, стоит. И окна светятся, и дым над трубой, и голоса, и люди… Вроде чего тут страшного: дом – он и есть дом… А оглянуться боязно. Закрою глаза и открыть боюсь, веришь? Боюсь открыть. Знаю, что, кроме развороченной глины, черных кирпичей, золы и щепок, ничего не увижу, а вот чудится, что стоит дом за спиной, и сам я по тому дому хожу, молодой еще, с гонором, с пониманием о себе… Дескать, дайте срок, мы еще покажем, что к чему… И сладко на душе, и до того больно – спасу нет…
– Бывает, – неуверенно протянул Женька, осторожно кося глазом за спину – черт его знает, может быть, и в самом деле… Не зная, что сказать Дееву, он повторил вроде самое безобидное: – Бывает. – Со вздохом произнес, с сочувствием: дескать, как не понять, понимаем.
– Дом ладно, дом куда ни шло, тут все просто в общем-то: снесли, разобрали, бревнышки на чурки распилили, топорами раскололи, будет тепло людям зимой… Не о том речь. Жизнь за спиной – во! Понял? И голоса, люди, шаги по деревянным доскам – это все во мне гуляет, никак затихнуть не может, эхо от жизни гуляет, я так это понимаю. И знаешь, слышу, кто-то по сеням ходит, там всегда дверь плохо открывалась, и вот слышу – тяжело дверь открывается и кто-то с грохотом захлопывает ее за собой… И комнаты, вижу, светятся в темноте… Осень, дождь, ветер, деревья шумят… Как деревья шумят! Прямо будто во мне что-то обрывается… И чую, как беда какая в доме, беспокойство… А может, это я хожу по дому, может, свои шаги слышу? А? У тебя так бывает? – Деев неожиданно повернулся к Женьке.
– Что тебе, батя, сказать… Такого, конечно, не бывает. Нет. С домом у меня все в порядке. У меня с машиной отношения сложные…
– Да? Ишь ты… А он, – Деев кивнул на собаку, – он ведь тоже… Да точно, и не сомневайся. Что-то ему видится здесь… Прихожу вчера, а он по саду бродит и повизгивает, будто ластится к кому-то… Думаю, к кому это мой Кандибобер так льнет, с кем это он успел
