и застрекотали. И даже лисичка после неудачной охоты за мышами навострила ушки на крик ворона.
Митраша всё это слышал, но ничуть не трусил, – что ему было трусить, если под его ногами тропа человеческая: шёл такой же человек, как и он, – значит, и он сам, Митраша, мог по ней смело идти. И, услыхав ворона, он даже запел:
Ты не вейся, чёрный ворон,
Над моею головой.
Пение подбодрило его ещё больше, и он даже смекнул, как ему сократить трудный путь по тропе. Поглядывая себе под ноги, он заметил, что нога его, опускаясь в грязь, сейчас же собирает туда, в ямку, воду. Так и каждый человек, проходя по тропе, спускал воду из мха пониже, и оттого на осушенной бровке, рядом с ручейком тропы, по ту и другую сторону, аллейкой вырастала высокая сладкая трава белоус. По этой, не жёлтого цвета, как всюду было теперь, ранней весной, а скорее цвета белого, траве можно было далеко впереди себя понять, где проходит тропа человеческая. Вот Митраша увидел: его тропа круто завёртывает влево, и туда идёт далеко, и там совсем исчезает. Он проверил по компасу, стрелка глядела на север, тропа уходила на запад.
– Чьи вы? – закричал в это время чибис.
– Жив, жив! – ответил кулик.
– Дрон-тон! – ещё уверенней крикнул ворон.
И кругом в ёлочках затрещали сороки.
Оглядев местность, Митраша увидел прямо перед собой чистую, хорошую поляну, где кочки, постепенно снижаясь, переходили в совершенно ровное место. Но самое главное: он увидел, что совсем близко, по той стороне поляны, змеилась высокая трава белоус – неизменный спутник тропы человеческой. Узнавая по направлению белоуса тропу, идущую не прямо на север, Митраша подумал: «Зачем же я буду повёртывать налево, на кочки, если тропа – вот рукой подать – виднеется там, за полянкой?»
И он смело пошёл вперёд, пересекая чистую полянку.
– Эх, вы! – бывало, говорил нам Антипыч, когда мы провалимся в болото, придём домой грязные, мокрые. – Ходите вы, ребята, одетые и обутые.
– А то как же? – спрашивали мы.
– Ходили бы, – отвечал он, – голенькие и разутые.
– Зачем же голенькие и разутые?
А он то-то над нами покатывался.
Так мы ничего и не понимали, чему смеялся старик.
Теперь только, через много лет, приходят в голову слова Антипыча, и всё становится понятным; обращал к нам Антипыч эти слова, когда мы, ребятишки, задорно и уверенно посвистывая, говорили о том, чего ещё вовсе не испытали.
Антипыч, предлагая ходить нам голенькими и разутыми, только не договаривал: «Не знавши броду, не лезьте в воду».
Так вот и Митраша. И благоразумная Настя предупреждала его. И трава белоус показывала направление обхода елани. Нет! Не знавши броду, оставил выбитую тропу человеческую и прямо полез в Слепую елань. А между тем тут-то вот именно, на этой полянке, вовсе прекращалось сплетение растений, тут была елань, то же самое, что зимой в пруду прорубь. В обыкновенной елани
