небо с утра до заката и от вечерней зори до восхода солнца. Всё было любо им, всё в диковинку, всё они стремились постичь и узнать.
Чароит под зорким и верным направлением Селенит осваивала новые леса и равнины, луга и горы, степи и болотистые пустоши, всюду заселяя их совиным народцем. Скоро во всех уголках Терриуса не было такого места, где бы ни разносилось жизнерадостное совиное уханье. Довольна была чёрная княжна, счастлива её верная советчица – в благодати жил совиный народ.
Но не жилось спокойно летучим мышам. Зависть, чернее ночного неба, снедала их княжича Щуура. Вторые дети Луны обделены были, как красотой, так и способностью резвиться, подобно совам, в дневную пору. Досада на мать и злоба на собратьев, сильнее обезобразила мышей, загнав их глубоко в пещеры и подземелья, дабы не смущать мир своим уродством.
Не мог простить Щуур совам их красоты и того, что живут те в радости и не знают проклятия дневной немощи. Недоброе замыслил мышиный княжич: лишить сов их полноправного царства. Свергнуть пернатых выскочек и наказать за высокомерие.
Дружен был совиный народец, крепки связи детей ночи. И Щуур подослал самых хитрющих и пронырливых своих шпионов в совиный стан, где те принялись лукаво искажать правду, расшатывая веру в княжну Чароит и её белокрылую подругу.
– Почему, скажите доблестные, – вкрадчиво вопрошала одна мышь у семейки сов в лунную ночь, примостившись на ветке дерева, – отчего, ответьте, прекраснейшие, у вашей княжны только одна подруга-советчица?
– Неужели никто из вас, славнейшие, не достоин другом быть и советником великой Чароит? – лукаво впрыскивала яд недоверия другая мышь-лазутчик.
– Разве Селенит лучше вас, мудрейшие? Чем она умнее и славнее вас, справедливейшие? – пищала летучая мышь, лестью ослепляя гордыню и пробуждая доселе незнакомую совам зависть.
– Но так распорядилась сама Луна – наша государыня, – в испуге перед едким, новым чувством осмеливались выступить в защиту княжеской наперсницы некоторые совы.
– Так ли это? – вопрошала коварная мышь. – Это вам сказала Селенит. И вы ей верите? Но она такая же, как и вы – не выше и не ниже вас. Так отчего же Луна определила ей стоять над вами, а не наравне?
И яд злословия впитался, а семена сомнений проросли в смуту. Никто из сов более не был уверен в неоспоримом порядке вещей, всяк считал, что он лучше Селенит, а некоторые, особенно зарвавшиеся уверовали, что могут тягаться с самой Чароит. Как же злорадствовал Щуур в утробе темнейшей из пещер, как наслаждался его слух совиными перебранками. Ещё немного и его план осуществится.
Глубоко опечалила Чароит размолвка подданных, что крупной трещиной размирья пролегла меж совами, поделив их на два лагеря. Тех, кто ещё сохранял веру в княжну и её советчицу и по-прежнему был на стороне старых законов и тех, кто требовал перемен, крутых и жёстоких, призывая свергнуть тёмную сову и её белоснежную подругу, дабы изгнать обеих подальше.
Покинула
