ты предусмотрел в этом городе общественные бани? Желательно с бассейном и… Ох нет, работа, работа!
Пройдя сквозь шумное нутро вокзала, я вышла на привокзальную площадь, посреди которой в скверике с елями стоял Дзержинский. То есть, конечно, не сам Дзержинский стоял, а памятник ему. По сравнению с московскими вокзалами, возле одного из которых находится наш офис, народу на площади толклось не очень много, но вот транспорта здесь было явно в переизбытке. Лично я сразу запуталась, на какой из них мне нужно садиться. Останавливались автобусы где придется, народ бросался на них, словно на штурм Бастилии, так что вскоре у меня, отвыкшей от загазованности улиц, моментально заболела голова от паров бензина и гула голосов. «Ну разве так можно, – с тоской попеняла я Родиону, – с грядки да сразу в суп!»
Родители литературного самородка жили даже не в самом Саратове, а в небольшом городке близ него. Кажется, Энгельс называется. Судя по карте, в Саратовской области был еще и Маркс, в общем, «полное собрание сочинений» классиков коммунистической теории.
Самым живописным из всех дорожных впечатлений был проезд по автодорожному мосту через Волгу. Я от души позавидовала тем, кто плескался в волжской воде. Пляж располагался на острове, который назывался, если верить карте, Покровские пески. Слава богу, мне досталось сидячее место, так как по ходу автобус набился до такой степени, что меня окружали лишь мокрые потные лица, несмотря на открытые форточки. Я собиралась с мыслями перед разговором с родителями упорхнувшей писательницы.
Итак, известно о ней не очень много. Ольга Алексеевна Заречная, двадцати одного года от рождения, родилась, росла и жила все это время в уже упомянутом Энгельсе. Морозов, литературный агент, рвущий на себе волосы от досады, не смог сообщить Родиону ничего путного, кроме номера телефона, который отвечал мертвым молчанием на все попытки дозвониться до абонента. Аппарат вызываемого отключен, и все тут! Хоть лопни! Шульгин успокоил разнервничавшегося менеджера стопочкой коньяка и вскоре донес до сознания агента тот простой факт, что на повесть «Движение ветра» должен был заключаться договор, передающий право публикации в издательство «ЛИСТ». А в конце любого договора непременно указываются реквизиты обеих сторон, заключающих договор. Так что адрес, даже с почтовым индексом, у меня тоже был. Где находится улица Космонавтов, я понятия не имела, но не это главное. Беспокоило меня другое: недостаток информации. Того, что я знала, было слишком мало! Впрочем, кое-какие выводы о характере пропавшей я сделала, прочитав книгу. Все-таки писатели полагаются не столько на фантазию, сколько на жизненный опыт. А значит, уже известно, что семья ее скорее бедная, нежели среднего достатка. По крайней мере, домашнего телефона у Заречных не было, что очень затрудняло задачу. Наличие компьютера выводилось логически, так как шедевр был послан в электронном виде. Интернет-адрес у девушки также был, с которого она, собственно говоря, и отправила творение в Москву на рассмотрение издательства. Однако все письма, отправляемые ей лично
