перемигивались желтыми окнами, как будто разговаривая друг с другом на своем собственном языке. Воздух, разогретый жарким майским солнцем, постепенно остывал, оставляя привкус молодой листвы и пыли с обочин.
Меня охватило предвкушение чего-то необычного, интересного… жажда приключений… Авантюрная лихорадка?
Максимилиан усмехнулся – блеснули в темноте белые зубы – и ненавязчиво подхватил меня под локоть, увлекая к неприметному проходу между домами. Я словно очнулась от забытья. Сделалось зябко.
– Можно задать вопрос? – Он кивнул, и только после этого я продолжила: – Куда мы сейчас идем?
– В гостиницу, – после едва заметной паузы ответил князь. – Там ты подождешь меня пару часов – отдохнешь, примешь душ, перекусишь, а я пока кое с чем разберусь. Потом уйдем, быстро и тихо.
– А… я успею поспать?
Не то чтобы сон был важен сам по себе, но мне требовалось время на раздумья и привыкание к своему новому статусу то ли пленницы, то ли спутницы шакаи-ар.
– Разве что завтра ночью, – ответил он с виноватыми нотками в голосе. – Нам сейчас надо уйти как можно дальше, чтобы круговой поиск ничего не выявил.
– Какой поиск? – не поняла я.
– Круговой. Когда из одной точки поисковый импульс исходит сразу во все стороны. Не слышала про такой?
У меня вырвался вздох.
– Не слышала. – Шакаи-ар снисходительно хмыкнул, и я, конечно же, поддалась на провокацию и начала оправдываться: – Но равейна и не должна ни о чем таком знать! Я же не студентка Академии магии и не колдунья!
– И в чем же отличие, если не секрет? – с искренним, казалось бы, любопытством поинтересовался Максимилиан. Я подозрительно оглянулась на него: сомнительно, чтобы князь, которому столько лет, что мне и представить страшно, этого не знал.
Но разговор на постороннюю тему был все же предпочтительнее молчания. В тишине наверняка бы в голову полезли мысли об оставшихся дома подругах, о бедной моей маме… Как она себя чувствовала, когда узнала, что меня увез какой-то шакаи-ар?
И ведь весточку не подашь…
– В чем отличие… Так сразу и не определишь, – начала я задумчиво, стараясь отогнать депрессивные мысли. – Мы, равейны, не используем логичные, но лишь через раз работающие формулы преобразования энергии и не клянчим у богов силу. Все на интуиции – зелья, амулеты, заклинания.
– И часто ошибаетесь, наверное? – спросил он. У меня взыграла расовая гордость – захотелось отстоять равейн перед князем.
Хотя, если задуматься, он на нас и не нападал. Просто задавал вопросы.
– Уж пореже тех же магов. – Я заносчиво вздернула подбородок. – Они магию считают не искусством, а разделом высшей математики, – меня передернуло от отвращения. – Хотя что-то у них получается лучше, некромантия, например, – вынужденно признала я, вспомнив «домашние задания» своего брата-студента. – Наверное, потому, что немного найдется равейн, чья сила – боль и смерть… Но одни только энергетические формулы – это безумно мало
