услышав это, напросился, чтобы тот взял его на очередную встречу с королевой.
– Я служил под началом его старшего брата, генерала Блеза де Монлюка!
– М-м! – с уважением промычал Клютен так, словно перед ним был не он, Понтус, а сам генерал.
И он взял его с собой в замок. После официальных разговоров с королевой, когда выдалась возможность, Клютен представил его, Понтуса, епископу Монлюку.
– Жан! – просто и дружелюбно пожал епископ ему руку.
Понтус назвал себя, сказал, что воевал в Италии под командой его брата, генерала Блеза.
– А-а! Старина Блез! – воскликнул епископ. – Генерал!.. Широко шагает братишка!..
Он криво ухмыльнулся, как избалованный ребёнок, ревнующий, когда речь заходит о ком-то, а не о нём.
Затем он фамильярно подхватил Понтуса под руку, как доброго приятеля, с которым можно не церемониться, прихрамывая и странно подпрыгивая, потащил его в сторону от Клютена, подмигнув тому: мол, не серчай, дружок… И стал что-то быстро говорить Понтусу про турок, когда был в Турции послом… Ругался, сквернословил… Вспомнил, как его, посла, держали в тюрьме в Стамбуле.
– Паскудные тюрбаны! – походя ругнул он турок…
Говорил он красноречиво, искренно заглядывал Понтусу в глаза, чутко реагируя на малейшую его реплику… Сама истина творила мир его устами… Понтус был потрясён… К концу беседы ему казалось, что этот человек, «Хромоножка», роднее брата ему… У него осталось такое чувство, как будто этот старик шестидесяти лет, рано состарившийся из-за терзаемых его страстей, поселился в его сердце…
Вечером в этот же день, за бутылкой вина, отдыхая, Клютен рассказал ему сплетни об этом епископе, младшем брате генерала. Тот в Стамбуле публично поносил турецкие власти, накидывался на них с дерзкими требованиями уступить то или иное французской стороне.
– И это там, где наши дипломаты только просили, и весьма униженно!..
Турки истошно завопили, умоляя короля: не присылайте к нам больше таких языкастых!.. И если во Франции нет других людей, с мозгами, тот лучше никого, чем таких!..
– Пройдоха! – произнёс Клютен с тёплым чувством. – Неслучайно Екатерина Медичи держит его при себе как советника!
Прозвучало это с искренним восхищением талантом умного, изощрённого и циничного дипломата-епископа.
Понтус высказал предположение, что Монлюк сломает в переговорах «лордов конгрегации».
– Здесь турок нет! – лаконично заметил на это Клютен.
Опорожнив достаточно бутылок с вином к концу этого вечера, они в откровенной беседе прощупали друг друга, и это сблизило их.
На следующий день они, гвардейцы Клютена, видя слабость неприятеля, осмелели, стали делать вылазки, беспокоя англичан, протестантов и наёмников, оказавшихся у них тоже…
Так прошли ещё два месяца вялых боевых действий.
По французскому
