неправ. Ведь это он сообщил, наверное, в НКВД о Харитонове, который вступил с ним в спор, доказывая, что нацисты рано или поздно развяжут войну с СССР».
Вдруг в толпе рабочих, словно волна, стало расти возбуждение, послышались выкрики, что необходимо встать на защиту Родины. Александр, расталкивая собравшихся локтями, попытался выбраться из толпы, однако люди стояли так плотно, что ему этого сделать не удалось. Оставив эти попытки, он повернулся лицом к трибуне. На нее медленно поднялся первый секретарь райкома партии. Он говорил долго и страстно, помогая себе жестикуляцией рук. О чем он говорил, Тарасов слышал плохо, так как его речь часто тонула в воинствующих криках людей. Настроение у всех собравшихся на митинг в какой-то момент резко изменилось. Чувства страха и растерянности, изначально охватившие людей, исчезли. Многие из стоявших рядом с ним мужчин и женщин были убеждены, что война продлится недолго, да и бои будут вестись только на территории врага, а иначе и быть не должно, так об этом всегда говорил товарищ Сталин. Снова заговорил молчавший динамик. Стало тихо, лишь иногда раздавались женские причитания и всхлипы. Немецкие самолеты бомбили Минск и Смоленск, а там у некоторых жили родственники.
– Тарасов! Может, скажешь пару слов. Ты у нас человек уважаемый, участник финской компании, – неожиданно обратился к нему секретарь парткома фабрики. – Скажи, подбодри людей, ведь им сейчас так нужны добрые слова.
Толпа расступилась, и Тарасов, слегка покраснев от волнения, направился к трибуне. Он быстро вбежал по ступенькам и оказался над головами, стоявших у трибуны рабочих. Он слегка откашлялся и посмотрел на людей. Многие из них, по всей вероятности, ждали от него, простого рабочего их фабрики, слов, которые помогли бы снять напряженность, что буквально висела над их головами.
– Товарищи! Друзья! Вот и пришло время, чтобы каждый из нас смог доказать не на словах, а на деле, как нам дорога наша Родина. Враги считают, что мы слабы, что мы не сможем оказать им достойного отпора, а иначе они не рискнули бы развязать эту войну.
Александр сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух. Люди, молча, слушали его. Ни одной реплики, ни одного слова из толпы.
– Вы все, стоящие здесь, хорошо знаете меня. Я в девять лет пришел на фабрику. Кем я только здесь не работал, один Бог знает. Только благодаря Советской власти я окончил школу и выучился на электрика. Так неужели я, товарищи, брошу свою Родину, отдам ее на растерзание врагам?! Мы обязательно победим! Победа будет за нами!
– Ура, ура! – закричала возбужденная его речью толпа.
К Тарасову подошел секретарь райкома партии и пожал руку. Александр отошел в сторону, освобождая место другому выступающему рабочему. Начальник районного военного комиссариата громко сообщил, что уже формируются отряды добровольцев, и предложил записываться. Все происходящее здесь на площади казалось Тарасову каким-то страшным сном, который вот-вот должен был закончиться. И снова наступит нормальный день, и он отправится к себе домой, где его ждут жена
