точки соприкосновения и глубинные пласты общности. Я люблю беседовать с людьми. Задавать вопросы и слушать ответы. Когда-то это было частью моей профессии. Но однажды я обнаружила, что моё общение с человечеством превратилось в череду переговоров, решение стратагем, управление персоналом, поддержание контактов, укрепление репутации… словом, во что угодно, кроме собственно человеческой беседы. Нет, я вовсе не против делового общения. И конечно, подобные контакты – неотъемлемая часть жизни в социуме, тем более когда твоя профессия – коммуникации. Но лично я люблю разговаривать. Просто так, а не потому, что нужно. С теми, кто интересен, а не с теми, кто может принести прибыль, выгоду, помочь делу или кому можешь быть полезна или выгодна ты.
Мне нравится смотреть людям в глаза, рассматривать их руки, лица. Слушать. Внимать. Давать выговориться. Наблюдать за тем, как они подбирают слова, жестикулируют, замолкают в задумчивости или тихо улыбаются своим воспоминаниям. Необыкновенно интересно говорить со стариками, с детьми, с аборигенами тех мест, где путешествуешь. С теми, кто не похож на тебя. И с теми, кто пугающе похож, а оттого делается не по себе от фраз, произнесённых в один голос, и ответов на не заданные вслух вопросы. И, в общем, неважно, встретитесь ли вы когда-нибудь ещё или нет, станете друзьями на всю жизнь или останетесь случайными попутчиками, – главное, что этот нечаянный разговор что-то навсегда меняет в тебе и в твоём собеседнике. А возможно, и в судьбе всего мира!
На станции Каспе в электричку входит смуглый старик с подвижным лицом и живыми глазами, стреляющими из-под густых с проседью бровей. Опрятная жилетка, несмотря на жару, застёгнута на все пуговицы. На голове – тёмный берет, выдающий принадлежность его обладателя к древнему роду басков. В руках старик держит пустую, оплетённую лозой бутыль и лёгкую дорожную сумку. Он бегло оглядывает полупустой вагон, на минуту задержав свой взор на мне, и садится точно напротив. Я с любопытством рассматриваю колоритного пассажира, стараясь не смущать его слишком пристальным взглядом. Но смутить старика не так-то просто – его колючие глаза буквально впиваются в моё лицо, осматривают рюкзак, буравят пыльные мокасины на ногах. Лишь на минуту отвлекшись на кондуктора, мой сосед вновь возвращается к своему занятию и продолжает изучать меня невозмутимым взглядом исследователя, встретившего неизвестное науке насекомое. Чтобы разрядить обстановку, я громко здороваюсь, употребив одну из десятка испанских фраз, прилежно заученных перед поездкой: «Буэнос диас!»[3] Старик лишь небрежно кивает в ответ. Тогда я набираю в лёгкие побольше воздуха и произношу ещё несколько фраз из своего «золотого запаса»: «Сой перегрино. Сой де Русиа»[4]. Колючий взгляд старика теплеет.
– Сеньора, шо ж вы так шумите? – раздаётся сзади родная речь.
Обернувшись, натыкаюсь взглядом на белобровое лицо обладателя одесского выговора. Ну и ну! Всё же не музей Прадо и не пляжи Коста-Брава – встретить в глуши Арагона
Buenos días!
Soy peregrino. Soy de Rusia!
