оторв…
Мощный удар буквально подкинул спорткар. Небо и земля завертелись в сломанном калейдоскопе реальности. Со всех сторон, заключая в тесную темницу, выстрелили подушки безопасности.
Когда он пришел в себя, его тащила по переулку израненная Анис. Ее левая рука, в плечо которой попала пуля, вывернутая под неестественным для человеческого тела углом, висела плетью.
Они ютились в каком-то тесном закутке. Повсюду стояли мусорки, из которых тянуло гнилью. Из канализации валил густой, пахучий дым, заслонявший небо.
Единственная мысль, которая билась в его сознании, была: “Неужели я здесь и умру?”
“Пройдя” сквозь переулок, они оказались на короткой улочке. Обессилевшая девушка буквально рухнула на мужчину. Он, придя в себя, застонал от боли во всем теле, но успел поймать Анис.
Поднимаясь на ноги, он подхватил ее под плечо и поковылял было в сторону входа в метро, как сбоку в здание дома, высекая искры, врезалась пуля.
– Отдай нам ее, – прозвучало позади.
Он обернулся. Там стояло несколько “костюмов”. Причем на этот раз, опасаясь ответного огня, они нашли себе прекрасное укрытие.
Перед собой они держали несколько людей. Плачущую женщину с длинными, черными волосами и голубыми глазами. Мужчину с волевым подбородком и ясным взглядом. А еще маленькую, златовласую девчушку.
– Держись, Элизабет. – Голос дрожал, но мужчина явно пытался удержать себя в руках. – Элейн, дочка, все будет в порядке.
– Мне так страшно, Хавер, – прошептала женщина.
Почему-то от этих имен защемило в груди. Да и, ко всем чертям, что эта семья делала в такой час на улице этого проклятого города?!
– Отдай нам девчонку и…
Он, не медля, взял пистолет и, прижав к себе Анис, приставил дуло к ее виску.
– У нас патовая ситуация. – Он смотрел в глаза главному “костюму”. – Убьешь этих людей – и я ее застрелю. Попытаешься достать меня – и я ее, опять же, застрелю.
Какое-то время на улице висела тишина, которую нарушали лишь всхлипы ребенка.
– А силенок-то хватит? – хмыкнул “костюм”.
Рука Дара дрожала так сильно, что ствол пистолета “гулял” от виска Анис к ее подбородку и обратно.
– А ты проверь, – с бравадой, стараясь удержать голос от “петуха”, огрызнулся он.
– Да верю, верю, – широко улыбнулся костюм. – Храбрый, но глупый, да?
Он не успел ответить. Спину как раскаленным железом ожгло. И, что удивительно, в момент падения его мысли были вовсе не о том, что его сейчас убьют, а: “Откуда я знаю, как чувствуется раскаленное железо?”
Упав на землю, он попытался подняться на ноги, но с ужасом понял, что не чувствует их. Он вообще не чувствовал ничего ниже поясницы.
И это ощущение, до жути знакомое, поднималось все выше и выше, пока он вновь не оказался способен лишь немного шевелить правой рукой.
В витрине магазина, перед которым все и происходило, отразилась припаркованная
